Нарушай правила - страница 56
– Садись и перекуси.
Я продолжаю стоять.
– Послушай, не хочу констатировать факт, но по тебе не скажешь, что ты на смертном одре. Ты писала, что умираешь.
Присев на краешек стула, она медленно наливает чай в вычурную чашку.
– Господь с тобой. Я не писала буквально, что умираю.
– Ты писала, что ходишь на процедуры. У тебя рак?
– Нет. Сядь. Чай остынет.
– Диабет?
– Нет. Сэндвичи с сыром из Южной Франции. Попробуй.
– Болезнь Паркинсона? Лу Герига? Инсульт?
Рукой она отмахивается от перечисленных мной недугов.
– Если хочешь знать, я была на отдыхе.
– На отдыхе? Ты писала, что тебе поставили диагноз. Что увидеть меня – твое предсмертное желание.
– Дерек, все мы умираем. Приближаемся к смерти каждый день. А теперь сядь, пока у меня давление не поднялось.
– У тебя неполадки с давлением?
– Сейчас по твоей милости начнутся.
Я не двигаюсь, и она тяжело вздыхает.
– Если так уж хочешь знать, у меня была небольшая процедура. Для поправки здоровья я до двадцатого была на минеральных источниках в Аризоне.
Процедура? Я попал в ловушку, меня обманом вынудили сюда приехать. По мере того, как она выдает фрагменты информации, меня внезапно осеняет. Какой же я дурак!
– Ты сделала пластическую операцию.
– Мне больше нравится выражение «пройти сервисное обслуживание». Тебе оно должно быть знакомо – твой отец постоянно сам возился со своими автомобилями, вместо того чтобы доверить их профессионалу.
– Если это был выпад, то ты промахнулась.
– Ну что ж… – В бабушкином взгляде ни грамма стыда. – Я вот к чему веду: тяжело видеть, как сама стареешь. Ты мой внук, другой семьи не осталось. Уже десять лет, как вдова, и твоей мамы тоже нет. Ты последний из Уортингтонов.
– Не Уортингтон я, а Фицпатрик.
– Ну, это как раз печально.
На самом деле она так привыкла вести себя как техасская царственная особа, что вряд ли понимает, как бесцеремонно звучат ее слова.
– Не думаю, что папа с тобой согласится.
Она откашливается так, будто что-то в горле застряло.
– И как этот военный человек поживает?
– Он во флоте.
– Без разницы.
– Уверен, он прислал бы тебе привет, но ему еще пять месяцев на подводной лодке служить.
– Что ж он свою новобрачную сразу после свадьбы покинул? Жаль, – говорит она без выражения. – Дерек, сядь. Ты действуешь мне на нервы. Уже достаточно того, что ты отказываешься обналичивать вознаграждение своего траст-фонда, и мне приходится посылать наличные деньги.
– Я не просил ни траст-фонда, ни вознаграждения. Бабка с дедом открыли его, когда я родился. Думаю, хотели таким способом заманить меня в Техас в надежде, что буду когда-нибудь работать в «Уортингтон индастриз».
– Кстати, дом престарелых в Саннисайд сердечно благодарит тебя за щедрый дар.
Бабушка вздыхает.
– Уже получила благодарственную открытку. Я и так жертвователь многих благотворительных обществ. Дерек, эти деньги для тебя. Хотя ты и одеваешься, как голодранец, но жить ты так не будешь. А теперь садись и ешь.
– Я не голоден. Слушай, бабушка, в письме было, что ты хочешь сообщить мне что-то важное. Давай уже, колись – и дело с концом, потому что, если по правде, эта фигня – сближение бабушки с внуком – на меня что-то не очень действует.
– Хочешь услышать правду?
Ну наконец-то. Подняв руки, я жестом приглашаю ее говорить быстрее. Сейчас умотаю отсюда подальше и сниму гостиницу на неделю.
– Я хочу, чтобы ты переехал ко мне. – Она не моргает, на лице ни тени улыбки. По-моему, это всерьез. Может, она и не больна смертельно, но крыша все-таки едет.
– Этого не будет. Зря время теряешь.
– У меня неделя, чтобы тебя переубедить. – Она демонстративно делает глоток чая и ставит чашку на стол. – Дерек, ты дашь мне неделю, не так ли?
– Назови хотя бы одну причину, почему я не могу уйти прямо сейчас.
– Потому что твоя мама хотела бы, чтобы ты остался.
Глава 42
Эштин
СЕГОДНЯ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ занятий – будут оценивать наши способности и распределять по командам для тренировочных игр. В пять я просыпаюсь по звонку будильника и иду в душ. На двери крупно написано:
...5.00 – 5.45 УТРА
ОТКРЫТО ТОЛЬКО ДЛЯ ЖЕНЩИН
Кто-то зачеркнул «женщин» и написал «фремонтской суки». Обидные слова.
Стою под горячим душем и хочу уехать домой. Возможно, Лэндон прав, и меня приняли только потому, что я девчонка, и им это нужно было по разнарядке. Что я здесь делаю? Выйдя из душевой, я срываю объявление. Даже и не подумаю ябедничать по поводу дурацкой бумажки, где меня обозвали фремонтской сукой. А то перестанут уважать, потому что шуток не понимаю. У входа своей очереди уже ждут пятеро парней с полотенцами на бедрах, среди них Лэндон. Тихо прыснув со смеху, когда я прохожу мимо, он что-то говорит стоящему рядом парню.
У себя в комнате, взглянув на мобильник, вижу пять эсэмэсок.
...Джет: Подыщи-ка нам нового КБ, чтобы он перевелся во Фремонт, Даже если тебе придется с ним переспать! Шутка (типа)
Вик: Только не облажайся! Шутка (типа)
Трей: Не слушай Джета и Вика. (Моника велела так написать. Сидит рядом.)
Моника: Удачи! Целую и обнимаю
Бри: Как насчет симпатичных мальчиков? Пришли фотки!
Да ведь у меня работа есть: Лэндон оказался сволочью и бросил команду. Если удастся добиться, чтобы агенты приехали посмотреть на мою игру во Фремонт, и у остальных появится шанс быть замеченными. Нельзя мне, получается, сдаваться и идти на попятный.
