Не влюбляйтесь в негодяев - страница 30
Я застыла в его объятьях, пытаясь осознать происходящее.
Почему?..
Сам же… говорил… что не целуется…
И от этого поцелуя я растеряла все мозги, настолько он был горячий и чувственный. Кажется, я не смогла бы сильнее возбудиться, даже если бы Макс вместо губ начал ласкать языком какие-нибудь другие места.
Я закрыла глаза, прижалась к нему всем телом — и растворилась в собственных ощущениях, сосредоточившись нa своих губах, которым было так сладко, тепло и хорошо, как никогда в жизни.
— Извини. Я был нe прав, — прошептал он, когда прекратил меня целовать. — Ты замечательный человек, Света. А я — негодяй.
— Угу, — подтвердила я, вновь потянувшись за поцелуем.
— Не надо, — он чуть отвернулся, и я только мазнула губами по щеке. — Я тебя не заслуживаю. Иди, Свет. Я верю, что с «Эдельвейсом» всё будет хорошо, пока он в твоих руках. И не плачь больше, не надо.
Макс ссадил меня со своих коленей обратно на стул, поправил бюстгальтер, одёрнул свитер. Я, всё ещё плохо соображающая, смотрела на него и молчала.
— Иди, — повторил он, кивнув на дверь.
И я ушла. Просто потому что не знала, что сказать и как пробиться сквозь те стены, которые Юрьевский выстроил вокруг себя.
Ну и ладно. Как там говорила Скарлетт о`Хара?
Я подумаю об этом завтра…
* * *
Плохая из меня Скарлетт о`Хара получилась. Не думать не вышло. Я весь день была рассеянной и растерянной, никак не могла сосредоточиться, путала всё на свете. Варя с подозрением на меня косилась и даже пошутила:
— Что с тобой такое Юрьевский делал, из-за чего ты такая пришибленная? Неужели ругал за букет?
— Нет, — ответила я немного нервно. — Так, по «Эдельвейсу» прошёлся.
— Везёт тебе на америкосов, Свет, — вздохнула Варя. — Вот выйдешь замуж, махнёшь в Америку…
— Без меня меня женили, — пробормотала я себе под нос, и тут зазвонил мобильный телефон. У меня их вообще два — кондовый филлипс, который держит зарядку недели по две-три, и гламурный смартфончик. Беленький. Смартфончик — телефон «для своих», а филлипс — рабочий.
Фил звонил на филлипс. Такой вот каламбур…
— Алло.
— Привет, Света, — его голос звучал как всегда радостно. Эх… даже жаль знакомить такого хорошего человека с птичкой обломинго… — Тебе понравились цветы?
— Очень понравились, — ответила я честно. — Но понимаешь… Это лишнее.
— Почему? Света, ты мне правда нравится, — наверное, Фил начал коверкать слова от волнения. — И ошень. Я просто хочу поухоживать за тобой. Разве плохо?
— Хорошо. Но…
— Я тебе не нравлюсь?
— Ты прекрасный человек. Но я три дня назад подала заявление на развод. Я не готова.
Захотелось нервно хихикнуть. Конечно, как с хорошими мальчиками встречаться — так ты не готова. А как с плохими мальчиками трахаться — так очень даже.
Хотя… почему сразу с мальчиками? С одним конкретным мальчиком…
— А-а-а… — протянул Фил. — Я понял. Позже, да?
Я хотела сказать, что даже позже ничего не получится, но не смогла.
Да и, в конце концов, это неважно. Такой парень, как Фил, долго без девушки не останется. Пройдёт месяц — и он обо мне забудет.
— Позже. Но проект я тебе сделаю. И даже со скидкой.
— Спасибо, Света, — американец погрустнел. — А я хотел пригласить тебя в ресторан…
— Прости, — сказала я мягко. — И благодарю за букет. Самый красивый букет в моей жизни, честно.
Фил чуть повеселел, и мы распрощались.
А когда я положила трубку и подняла голову, то наткнулась на укоризненный взгляд Вари.
— Дура ты, Светка, — заключила коллега. — Сказочная идиотка.
— Я его не люблю, Варь.
— И что? Вот Андрея ты любила. И чем всё закончилось? Может, и не надо это — по любви-то?
Я пожала плечами.
— Может, и не надо. Но толку рассуждать? Я иначе просто не могу. Никогда не могла.
— Вот я и говорю — сказочная идиотка… Тебе уж больше четверти века, а ты принца ждёшь.
Я фыркнула.
— Угу, и на белом коне. И в короне. И со скипетром.
— С бооооольшим таким скипетром, — хихикнула Варя. — Сантиметров двадцать пять длиной.
— Пошлячка, — фыркнула я и задумалась. — А такое вообще бывает?
— Ну бывает, наверное. Загуглим?
— Сдурела? У айтишников глаза на лоб полезут, если мы начнём искать в инете размеры членов.
— Да ладно, они ребята с юмором. Поржут и забудут.
Я покачала головой… и вдруг вспомнила Юрьевского.
Не знаю, как насчёт белого коня, а скипетр у него точно мощный…
Эх, Светка… Кажется, пошлость — заразная болезнь, передающаяся половым путём.
И Макс тебе её щедро так отлил. Вместе со своим спермотоксикозом…
* * *
Он всегда гораздо больше любил собак, нежели людей.
Абсолютно искренние, преданные существа. Как их вообще можно обижать? Выбрасывать на улицу, отрезать хвосты и уши — а Макс на такое за всю свою жизнь насмотрелся — и даже убивать. За что, зачем? Ему это было недоступно.
Жулька смотрела на Юрьевского влюблённым взглядом и бешено виляла хвостиком. А ведь он ничего не сделал. Просто домой пришёл.
— Соскучилась, да? Понимаю, весь день в запертой квартире сидеть скучно. Пошли погуляем.
Хвост заходил ещё быстрее.
Макс надел на Жульку ошейник, прицепил поводок и вышел из квартиры.
От резкого ледяного ветра заслезились глаза, и он поморщился. Скоро декабрь, зима, Новый год… Отвратительный праздник.
В кармане зазвонил телефон. Юрьевский достал его, посмотрел на экран.
Брат.
— Да, Гриш.
— Привет, — брат всегда говорил с Максом нарочито бодрым голосом, — ты про пятницу помнишь? Придёшь к нам?
