Сколько ты стоишь? - страница 23
— Извини, мне показалось, что ты падаешь.
— Нет. — Варя чувствовала себя неловко, почти касаясь своей грудью его рубашки. — Я просто… от неожиданности. Зачем… фоторобот?
Илья усмехнулся, чуть отходя назад, чтобы она могла спокойно вздохнуть.
— От отчаяния. Не знал, что ещё придумать.
— И как… похоже получилось?
— Очень.
— Покажешь? — неуверенно протянула Варя, но Берестов не успел ответить — рядом загомонили Алина и Кеша, требуя идти дальше.
И попкорн…
Возле вольера с белыми медведями дети особенно долго зависли. Наблюдали за возней медведицы и медвежонка и тихонько переговаривались.
— А я думала, белые медведи белее… А они не белые, а жёлтые…
— Может, они просто не мытые? А потом их помоют — и побелеют…
Илья рядом с Варей затрясся от смеха.
— А чем их моют? — задумчиво протянула Алина и повернулась ко взрослым. — Дядь Илья? Скажи, чем моют медведей? У них шампунь специальный есть, да? И они от него белеют и становятся красивые?
— Мама говорила, что отбеливает хлорка, — вставил свои пять копеек Дятел. — Только она вонючая-я-я…
— От хлорки белые медведи, пожалуй, превратятся в очень белых, но совершенно мёртвых медведей, — сказал Илья, явно изо всех сил стараясь не смеяться. — Хлорка — она не для живых существ.
— Точно! — хлопнул себя по лбу Кеша. — Мама льёт её в унитаз!
— Вот-вот. В унитазе как раз живые существа не нужны. А медведи… честно говоря, я не знаю, моют их или нет. Но в любом случае они от этого мытья не побелеют. Они вот такие и есть.
— Но они же не белые! — воскликнула Алина. — Они жёлтые!
— Это в сравнении со снегом, — вмешалась Варя. — А если поставить такого мишку рядом с бурым медведем, сразу станет понятно, кто из них белый.
Дети рассмеялись, и Илья тоже. Хорошо хоть смеха она его не боится…
Неподалеку располагалась палатка с попкорном, о котором давно мечтали Дятел с Алиной, и как только они увидели вожделенное, сразу возбуждённо загомонили, выпрашивая вкусность. При этом Кеша хотел солёный попкорн, а Аля — сладкий.
— Дядя Илья, а из чего делают попкорн? — вдруг спросила племянница Берестова, когда они с Дятлом уже получили желаемое и аппетитно им захрустели.
— Из пенопласта, — ответил Илья, и Варя посмотрела на него с изумлением.
Совершенно невозмутимый Берестов хапнул попкорна из стаканчика Алины, испуганно вытаращившей глаза, и не менее невозмутимо продолжил:
— Да-да. А ты думаешь, зря мама тебе его есть запрещает? Вот слушай внимательно. Ты же буквы у нас выучила уже. Пе — это значит, первая буква «п». Потом «но» — это «о». И наконец — пласт — ещё одна «п». Вот и получается «поп». А «корн» — кормовой, значит. Попкорн. И вреден он, потому что впитывает воду, разбухает… и можно лопнуть, как воздушный шарик, если его слишком сильно надуть.
Варя хихикнула, а Дятел фыркнул:
— Врёшь! Попкорн — это кукуруза!
— Да? — Илья многозначительно покосился на ведёрко в руках Кеши. — И где тут кукуруза? Правда же, больше похоже на пенопласт?
Дятел хмурился, пытаясь найти аргументы, но с процессом изготовления попкорна он не был знаком, поэтому молчал.
— Дядя Илья… — Алина обиженно шмыгнула носом. — Это что же, я могу лопнуть?
— Нет, — Берестов успокаивающе погладил племяшку по голове. — Не можешь. Тут совсем немного. А вот если объесться попкорном, то можно и лопнуть, так что много не ешь. И обязательно делись с добрым дядей Ильёй!
Алина энергично закивала, пихая коварному дяде ведёрко с попкорном прямо в бок. И Дятел, задумчиво почесав макушку, тоже предложил Варе угощаться.
Покачав головой, она с иронией обратилась к Берестову:
— Ты прирождённый педагог!
— Стараюсь, — согласился Илья, и улыбнулся, глядя на Варю такими необыкновенно тёплыми глазами, что ей стало безумно неловко. И она опустила голову, чувствуя почему-то волну не обычной и привычной паники, а смущения.
Наверное, примерно так же чувствовала себя Бэлль, выяснив, что у страшного Чудовища в его страшном-престрашном замке есть прекрасная библиотека со стеллажами до небес.
* * *
Дольше всего дети стояли возле вольера с морским котиком, который забавно кувыркался в воде и прыгал прямо перед носом у наблюдающих, будто его только что доставили из цирка. Восторженно визжали, подпрыгивали и щёлкали фотоаппаратом. Фотографии получались смазанные, но дело ведь не в них, а в процессе.
А потом настало время перебраться на старую территорию зоопарка по небольшому мосту. Дети бежали чуть впереди, Варя и Илья шли следом, но не некотором расстоянии друг от друга. Берестов даже усмехнулся про себя, осознав вдруг, что начинает привычно выдерживать совершенно определенную дистанцию между собой и Варей. Он давно заметил: она начинает паниковать, если он подходит к ней ближе, чем на расстояние в один метр.
Но в этот раз соблюдать эту дистанцию не получилось. Пробегающий мимо Вари незнакомый мальчик вдруг налетел на неё и непременно сбил бы с ног, если бы Берестов не обхватил девушку за талию и не прижал к себе.
Он почти сразу ощутил, как Варя напряглась. У неё словно все мышцы свело. Илья, поняв это, отпустил её, но она не двигалась, продолжая стоять посреди моста, как будто он её в статую превратил.
— Варя? — Илья развернул девушку и с тревогой вгляделся в побелевшее лицо, распахнутые глаза с расширенными, как от шока, зрачками, и выругался про себя. Оттеснил её к стене и заговорил очень тихо и быстро, поднимая руки вверх: — Всё хорошо, слышишь? Я не трогаю тебя. Не трогаю. Всё хорошо. Дыши, Варя. Пожалуйста.
