Я тебя не хочу - страница 25

Она молчала. Уже хорошо. Может, дойдёт хоть что-то?..

— Я, так же, как и ты, человек, и у меня есть недостатки. Да, я не люблю, когда трогают мои вещи, но ты, Лен, делаешь это большей частью без разрешения, разве нет?

— Ты не разрешишь! — буркнула сестра.

— Возможно. Но ты ведь даже не пробовала. Ты попробуй, а там посмотрим. И то, что я не разрешаю, не значит, что я тебя не люблю. Очень люблю, Лен. Но я не вещь, я не могу принадлежать тебе одной.

— Ты на меня вообще внимания не обращаешь! — взвилась сестра, и я чуть усмехнулась. Прекрасный способ заставить обратить на себя внимание — нарисовать усы зелёнкой.

— Обращаю. Не обращала бы, не разговаривала бы сейчас с тобой. Просто… давай договоримся. Сможем мы договориться, Лен, как ты считаешь?

Она попыхтела немного. Я прекрасно понимала, что она сейчас чувствует. Сестру одновременно взрывали изнутри привычка противоречить и то, что называют здравым смыслом.

Второй победил. Ура!

— Ну и? — спросила Ленка, поворачиваясь ко мне лицом. — О чём договариваться-то?

Вот он — самый сложный момент.

— О том, что ты не будешь трогать мои вещи без разрешения и пакостить мне. Если тебе хочется провести со мной время — скажи об этом. А я взамен пообещаю, что покажу тебе и платье, и украшения, и возьму тебя на придумывание причёски и макияжа к стилисту. И тебя мы там тоже причешем и накрасим.

Глаза у Ленки загорелись.

— И я очень-очень постараюсь уделять тебе время, сестрёнка. Очень постараюсь.

Она фыркнула, но я видела, что лёд треснул.

— И не будешь работать день и ночь?

— Постараюсь, — ответила я дипломатично. Я всегда была трудоголиком и иногда совершенно не ощущала, когда пора заканчивать батрачить и начинать уже отдыхать.

— Ладно, — кивнула Ленка. — Так и быть. А когда платье покажешь?

Я задумалась.

— В выходные. Заодно сходим с тобой в салон свадебных букетов. А потом надо будет купить тебе платье, украшения и туфли…

— И сумочку! — подпрыгнула на кровати сестра. — Я хочу сумочку! Маленькую такую, на цепочке!

Хм…

— Хорошо, — согласилась я. Сумочка — малая цена за моё спокойствие.

Но Сашка точно в трубу вылетит с этой фиктивной свадьбой. Могу поспорить, что через несколько лет, когда он решит жениться по-настоящему, вообще никакой свадьбы уже не захочет…

На следующий день я опять наведывалась в торговый центр, только теперь уже за туфлями. Беленькие, на невысоком каблучке — идеально. И буду не выше Сашки. Он ведь не переживёт, если я нацеплю высоченные шпильки… Впрочем, я тоже не переживу. Я с них грохнусь.

Вечером Лебедев заявился в комнату, где я сижу, встал возле стола и грозно вопросил:

— Ну?

Мои коллеги подняли головы от компов, блестя глазами, полными любопытства.

— Баранки гну, — фыркнула я, и Сашка сложил руки на груди, свёл брови. Ой, боюсь-боюсь!

— Стася-я-я… Кое-кто кое-что обещал.

— Да-а-а?

— Да!

— Ну, раз я обещала… А обещания надо выполнять…

— Вот именно.

— Иду я, иду…

Я выключила компьютер, засунула в сумку мобильный телефон и вышла из комнаты, попрощавшись с коллегами.

— Отлично! — обрадовался Сашка, шагая следом. — Меня сегодня покормят!

Я не удержалась от смешка.

— А обычно тебя кто кормит-то? Господин «Роллтон»? Или «Доширак»?

Лебедев скривился.

— Нет уж, мне ещё жизнь дорога. Рестораны меня кормят. Ну или сам себе могу что-нибудь сготовить.

— А-а-а… Пельмени сварить?

— Типа того, — хмыкнул Сашка. — Или яичницу пожарить. С колбаской.

— Холостяцкий набор.

— Точно. А ты что мне приготовишь, Стась?

— Честно? Не думала как-то.

— А ты поду-у-умай!

Я подумала и спросила у Лебедева, когда мы уже почти зашли в метро:

— Лапшу по-тайски будешь?

Я знаю — он такие штуки любит.

И точно. Глаза у Сашки загорелись, как два фонарика.

— Бууууду!

— Тогда надо в магазин. У тебя же, небось, нет ничего дома?

— Ну не прям уж совсем ничего…

Я фыркнула.

— Да, конечно. Пельмени есть! Но пельмени нам не нужны. Если только их в фарш порубить…

— Добрая ты, Стась.

— Я зна-а-аю! — протянула я, и Сашка заржал.

В магазине Лебедев дал жару. У меня появилось ощущение, что он собирается кормить не нас с ним, а целую дивизию. Хватал не только то, что было нужно мне по рецепту, но и ещё кучу всего. Особенно всяких печенюшек…

— Сладкоежка, — пробурчала я, сама облизываясь на многочисленные набранные Сашкой вкусности.

— Увы мне, грешному, — грустно кивнул друг. — Я же один, как перст, вот и заедаю свою тоску печеньем и конфетами. Но теперь мне не будет скучно!

— Да уж. Теперь ты будешь мучить меня.

— Не-е-ет. Теперь я буду кормить тебя конфетами!

— Ничего у тебя не выйдет.

— Это ещё почему?

— У меня аллергия на шоколад.

Сашка задумался.

— Не знал… Ну ладно. Тогда печеньем буду кормить. Или вафельками…

— Ты прям какой-то сладкоежный фетишист. Ничего, я тебя перевоспитаю! — я погрозила Лебедеву упаковкой с чипсами «Принглс», который этот не любитель «Доширака» под шумок спрятал в тележку.

Друг хмыкнул, а потом вдруг подскочил ко мне, крепко-прекрепко обнял и прошептал на ухо жарким шёпотом:

— Перевоспитай меня, Стася… Перевоспитай…

И всё бы ничего, но Сашка при этом ещё и укусил меня за мочку! Не сильно, конечно, и я бы простила, если бы Лебедев для полного счастья эту укушенную мочку потом не лизнул!

Горячий Сашкин язык пополз ниже, по шее, и я почти взвизгнула, хлопнув ему упаковкой с чипсами по голове:

— Перестань! Я не твой ужин!

— Угу. Ты мой десерт, — ответил этот нахал и наглец, напоследок чмокнул меня в шею — весьма смачно, кстати — и отпустил.