Сладких снов - страница 106
Тейт остановил тележку и меня у багажника «Эксплорера» и посмотрел на меня.
— Когда приедем домой, можешь побыть дружелюбной со мной.
Я ощутила покалывание в трех местах, но несмотря на это сообщила ему:
— Когда мы приедем домой, тебе нужно повесить карнизы.
— Верно, а после того, как я повешу карнизы, мы можем закрыть шторы, и ты можешь побыть дружелюбной со мной.
— Нет, — ответила я. — Я буду занята: я собираюсь делать кекс с влажностью плюс пятьсот.
— Кекс с влажностью плюс пятьсот?
— Шамбала рассказал мне один из своих секретов. Мне до смерти хочется его попробовать.
— Крутышка, у нас в пикапе пять фунтов лимонной фигни. Нам нужен кекс?
— Всем нужен кекс, и у меня много месяцев не было кухни, кроме того времени, что я жила дома, но тогда у меня не получилось ею насладиться, потому что мой папа лежал в больнице после серьезного инфаркта.
— Ты хорошо готовишь?
Я пожала плечами:
— Сносно.
Тейт пристально смотрел на меня.
— Я сносно готовлю, но чертовски отлично пеку, — правдиво похвасталась я.
— Значит, ты любишь печь, — отметил он.
— Обожаю.
— Скучала по этому? — спросил он.
Я кивнула.
Он снова уставился на меня. Потом взял меня за подбородок, отклонил мою голову назад, наклонился и прикоснулся губами к моим губам.
— Тогда можешь делать свой кекс, — прошептал он.
— Спасибо, — прошептала я в ответ.
Он ухмыльнулся:
— А потом можешь побыть дружелюбной со мной.
Покалывание вернулось с удвоенной силой, Тейт отпустил меня, открыл замки и поднял заднюю дверь внедорожника. Мы загрузили наши сумки, Тейт посадил меня в кабину, отвез тележку обратно, вернулся, сел за руль, и мы поехали домой.
* * *
Я стояла на кухне Тейта, резала огурцы и складывала их в миску к остальным овощам, которые приготовила для салата на ужин.
Супервлажный бисквит стоял в духовке, а миска со знаменитой горчичной глазурью моего дедушки настаивалась в холодильнике, перед тем как я покрою ею свиную вырезку, которая отправится в духовку после коржей.
Я почувствовала движение и подняла голову от стола. Тейт шел через столовую к кухне, держа в одной руке дрель, а в другой ящик с инструментами. Я была так занята нарезкой, что не заметила, что больше не слышу дрель. Наши глаза встретились, я улыбнулась ему, его лицо смягчилось и потеплело, когда он поймал мою улыбку, и он прошел прямо через кухню в коридор, ведущий в гараж.
Я смотрела ему вслед еще долго после того, как он скрылся.
Кажется, я никогда не видела, чтобы его лицо становилось таким нежным, потому что если бы увидела, то определенно не забыла бы.
Я взяла себя в руки, положила нож, вытерла руки полотенцем и прошла в спальню.
Шторы висели. Темно-синий деним до пола, с петлями, которые надевались на тонкие, покрашенные под ржавчину квадратные прутья с убойными зазубренными концами. В спальне Тейта было два больших окна, одно на фасаде дома, второе с торца, ванная и гардеробная занимали дальнюю часть комнаты. Шторы ее совершенно преобразили. Новые простыни и одеяло — это одно, но шторы добавили большое цветное пятно, придав комнате индивидуальность, сделав ее более домашней и уютной.
Теперь осталось только покрасить стены (они были скучноватыми, и я подумала, что приятный бледно-голубой цвет будет смотреться чудесно, возможно, с терракотовой стеной в качестве акцента), повесить жалюзи (потому что если закрыть эти темные шторы, то не будет видно ничего) и несколько картин на стены.
И я точно знала, какая именно картина идеально подошла бы сюда.
Я видела ее в витрине одного из байкерских магазинов в городе. Большая рама, а в ней отретушированная в сепии фотография двух байкеров, бок о бок въезжающих в город. На прямой дороге никого, кроме этих двоих, они едут спиной к камере, а сбоку от них стоит знак, который и сейчас на том же месте, — «Добро пожаловать в Карнэл». Байки были старые, а фото, скорее всего, было сделано несколько десятков лет назад, но перед байкерами лежала длинная главная улица Карнэла и мало чем отличалась от настоящей. Когда я заметила эту картину, то остановилась и долго рассматривала ее через стекло. Она была потрясающей и идеально смотрелась бы над кроватью Тейта.
Вошла Задира и запрыгнула на кровать. Она постояла, глядя на меня и рассекая воздух хвостом, потом посмотрела на шторы на окне, которое выходило на передний двор, и моргнула. Затем она плюхнулась на бок, потянулась и принялась изящно вылизывать заднюю лапу.
Я решила принять это за одобрение.
В спальню зашел Тейт.
— Смотрится здорово, — сказала я ему.
— Да, — согласился он, встав рядом со мной.
Я повернула голову и подняла лицо к нему:
— Теперь тебе нужны какие-нибудь жалюзи. На случай если ты захочешь приглушить свет, но не захочешь полной темноты.
Тейт посмотрел на меня, потом обнял меня рукой за плечи и начал разворачивать к себе.
Когда моя грудь прижалась к его, он объявил:
— Я займусь этим, Крутышка, как только заплачу адвокату миллионные счета, которые накопились, пока я боролся за Джонаса.
Я прикусила губу, потому что не подумала об этом. Он несколько раз упоминал о своем финансовом положении. Ему нужно бороться за сына, а не покупать товары для дома.
— Капитан... — начала я, но Тейт развернул меня и подтолкнул вперед спиной в сторону кровати. Мои ноги коснулись матраса, Задира спрыгнула, я упала вниз, а Тейт приземлился на меня.
Он уткнулся лицом мне в шею и заявил:
— Карнизы повешены. Пришло время побыть дружелюбной.
И я почувствовала, как его язык скользнул по моей шее.
