Сладких снов - страница 120
— Раз уж об этом зашла речь. И не раз. Под милфой подразумевается мамочка, а я не мамочка, следовательно, не могу быть милфой.
— Ты папина подружка. Если папина подружка горячая, она всегда милфа, — сказал мне Джонас.
— Это правило? — спросила я.
— Ага, только что придумал, — ответил он.
— Нельзя просто придумывать на ходу, — сказал я.
— Можно, — возразил он. — В любом случае, подружка может стать мачехой, а мачеха типа мамы, так что ты можешь быть милфой.
Тейт открыл дверь, придержал ее для нас с Джонасом и пробормотал, когда я проходила мимо:
— Крутышка, он тебя уделал.
— Тейт, мы говорим о милфах, — выпалила я.
— Тем не менее он тебя уделал, — ухмыльнулся Тейт.
— Милфа? Что? Где? Кто? — крикнул Шамблс из-под прилавка, потом выпрямился и посмотрел на меня, потом на Тейта. — Цветочек! Чувак! — Потом он посмотрел на Джонаса и воскликнул: — Крутотенюшка! Это Чувак-младший?
— Шамблс, познакомься с сыном Тейта, Джонасом, — представила я.
— Привет, — поздоровался Джонас.
— И тебе привет, Чувачок! Хочешь смузи?
Конечно, у Шамблса были смузи.
Я вздохнула. Тейт опять хохотнул. Я повернулась и сердито зыркнула на него.
— Да, можно мне... — начал Джонас, но Шамблс поднял руку.
— Позволь мне поразить тебя, — попросил он.
— Клево, — улыбнулся Джонас.
Я подошла к прилавку:
— Когда закончишь смузи для Джонаса, порази меня тоже.
— Принято, — сказал Шамблс, потом перевел взгляд с Тейта на Джонаса, наклонился ко мне и посоветовал театральным шепотом: — Цветочек, говорить о милфах при детях... — Он замолчал и покачал головой.
Я показала на Джонаса и воскликнула:
— Это он начал!
Шамблс выпрямился, подняв брови:
— Он?
Я подняла глаза к потолку и попросила:
— Может, хватит о милфах?
Джонас проигнорировал мой призыв:
— Она милфа.
Я опустила голову и сердито посмотрела на Джонаса.
— Большой Чувак прав, он тебя уделал, — пробормотал Шамблс и пошел к блендеру.
— Где Солнышко? — спросила я в попытке сменить тему.
— Принимает солнечные ванны. Сегодня спокойный день, так что она отошла, — ответил Шамблс.
— Лорен сказала, что ты маэстро влажности плюс пятьсот, — вставил Джонас.
— Чувачок! Да, это я! — довольно воскликнул Шамблс и посмотрел на меня. — Ты попробовала? — Я кивнула. — Я был прав? — Я кивнула. Он посмотрел на Тейта. — Что скажешь?
Тейт обнял меня за плечи одной рукой и притянул к своему боку.
— Выдающийся.
Я была уверена, что он имел в виду глазурь или, если точнее, то, что мы с ней делали.
Я не стала сообщать это Шамблсу.
— Хочешь попробовать влажность плюс пятьсот? — предложил Шамблс Джонасу. — У меня много.
Джонас даже не посмотрел на отца, прежде чем ответить:
— Не, спасибо. Лорен испекла для меня торт, не хочу испортить впечатление.
Мое сердце снова перевернулось, и взгляд метнулся к Шамблсу, который как раз добавлял что-то в смузи Джонаса, но смотрел на меня.
Я знаю мало детей, но никогда не видела, чтобы ребенок отказывался от угощения, несмотря на то, что его согласие может перебить вкус чего-то хорошего, что приготовил для него другой человек.
Шамблс отвел взгляд от меня и продолжил готовить, пробормотав:
— Хорошо сказано.
Я прижалась ближе к Тейту, но перевела взгляд на Джонаса, который смотрел, как Шамблс делает ему смузи.
Тейт тихо сказал мне на ухо:
— Что я говорил?
Я посмотрела на него и кивнула:
— Совсем как ты.
Он сжал меня рукой, и поднял ладонь, чтобы провести пальцем вдоль моей челюсти.
— Да, детка, — прошептал он, — совсем как я.
Я ближе прижалась к Тейту, но Шамблс разрушил момент, окликнув:
— Как насчет тебя, Большой Чувак? Тебя тоже потрясти?
Тейт опустил руку и посмотрел на Шамблса:
— Валяй.
Я что-то почувствовала и опустила глаза на Джонаса. Он быстро отвел взгляд. Я видела только его профиль, но все равно заметила, что он прикусил губу, чтобы спрятать улыбку.
Он видел, как Тейт прикасался ко мне, может быть, даже слышал, что он мне сказал.
И ему понравилось.
Я расслабилась рядом с Тейтом и прикусила губу, пряча собственную улыбку.
* * *
Я готовила рис с вермишелью, когда зазвонил мой телефон. Я подошла к противоположной столешнице, взяла телефон, увидела на экране «Звонит Крис», коснулась кнопки и приложила телефон к уху.
— Крис, все хорошо?
— Это Джим-Билли, — услышала я. — И именно это мы хотим узнать у тебя.
— Прости?
— Все хорошо?
— Кто «мы»?
— Кристал, Венди, Надин, Эмбер, Джонелл — все. Итак?
— Джонелл?
— Да, так что?
— Джонас назвал меня милфой.
Молчание. Потом громкий смех.
Потом я услышала, как Джим-Билли, еще не отдышавшись от смеха, сказал в сторону:
— Джонас назвал ее милфой.
Потом я услышала еще больше смеха на заднем фоне, а Джим-Билли вернулся к телефону.
— Все хорошо, — постановил он.
И нажал отбой.
Я закатила глаза, коснулась кнопки и положила телефон на столешницу. Потом улыбнулась ему.
С улицы вошли Тейт с Джонасом, и Джонас подошел прямиком к торту, снял пальцем крем и сунул его в рот.
Это был уже третий раз.
— Если ты будешь продолжать так, милый, то в итоге придется есть торт без крема, — предупредила я (также в третий раз).
— Может, ты сделаешь еще крем? — предложил Джонас.
— Нет, но я могу порезать торт так, что тебе достанутся куски без крема, а нам с Тейтом вкусняшки с кремом.
— Вкусняшки? — спросил Джонас, его глаза смеялись.
— Ты же пробовал крем, — я кивнула на торт, — и вернулся за добавкой. Ты знаешь, что он вкусняшка.
— Никто не говорит «вкусняшка», — сообщил мне Джонас.
