Неудержимый мужчина - страница 25

— Она уехала, — сказала я ему, остановившись на другой стороне островка и положив руки на столешницу.

Я не могла оторвать глаз, наблюдая, как он слизывал глазурь со своих губ, проглотив, а затем спросил:

— Сколько времени ей нужно, чтобы добраться до дома?

— Двадцать минут, — ответила я.

Он не отрываясь смотрел мне в глаза, тихо сказав:

— Тебе нужно позвонить ей через двадцать пять минут, детка.

Я продолжала удерживать его взгляд, теплый фонтан ударил внизу моего живота, понимая, что он считал настроение Марты и понял, что она была очень расстроена, он хотел, чтобы я проверила ее.

— Хорошо, — прошептала я.

Он изучал выражение моего лица, я не отворачивалась.

Затем все еще тихо спросил:

— Как ты?

— Рассказывать об этом было не весело, — призналась я.

— Могу догадаться, Тесс, — сказал он мне все также тихо.

Я кивнула и глубоко вздохнула. А затем добавила:

— Я рада, что сделала это, жаль, что не рассказала ей все раньше, но сейчас рада, что она все знает, и также рада, что мне больше не придется снова ей все рассказывать. Пока это все, что я смогла сделать.

— Верно, — прошептал он.

Затем он засунул остаток кекса в рот. Я смотрела, как он прожевал и глотал.

А потом он спросил:

— Тебя не будет бесить прямо сейчас, если я задам вопрос, тебе не интересно, пришел ли я сюда вчера, потому что скучал по Тесс или потому что скучал по ее кексам?

Я ухмыльнулась ему.

И ответила:

— Нет, потому что я и есть мои кексы.

И меня так поразила эта мысль, вот оказывается кем я была. Для всех я могла быть в футболках, джинсах, шлепанцах или юбках-карандаш, замысловатых дизайнерских блузках и босоножках на высоком каблуке или в чем-то еще, я могла быть в чем угодно. Но внутри я была создана вся из огромных завитков, напоминающих пики гор, нежной цветной глазури, присыпанной конфетти, съедобной волшебной присыпкой на вершине богатого, влажного торта.

И когда я это полностью осознала, почувствовала распространившееся тепло по телу и некую сентиментальность.

— Иди сюда, детка, — пробормотал он, я ощутила, как комната наполнилась эмоциями, глядя на выражение его лица, я не стала медлить, обогнула кухонный остров и направилась к нему.

Я подошла близко, он обнял меня и прижал к себе. Потом опустил голову и поцеловал сладким, вкусным, длинным, глубоким кексным поцелуем.

Когда он закончил, прижавшись ко рту, я прошептала:

— Ты очень вкусный.

На что он ответил:

— Я знаю.

Я улыбнулась, прижавшись к его губам, и он ответил тем же.

Затем приподнял на дюйм голову, сжал меня в руках и мягко сказал:

— Я хочу провести у тебя ночь.

Живот ухнул, я почувствовала судорогу между ног.

Ответила:

— Хорошо.

Его веки отяжелели, руки сжались сильнее, мои руки обвились вокруг него, он наклонил голову и поцеловал меня снова, на этот раз дольше, глубже, слаще и еще более вкуснее.

Так мы и стояли какое-то время. Достаточно долгое, я запустила пальцы в его волосы. Достаточно долгое, Брок приподнял одной рукой мою футболку, а другой крепко сжал мою задницу. Достаточно долгое, мои соски набухли и между ног стало мокро. Достаточно долгое, я подумала, что спальня слишком далеко, и порадовалась, что кухонный пол был вымыт, потому что я хотела, чтобы он взял меня здесь, на полу.

Но, к сожалению, не достаточно долгое время, потому что мы все еще целовались, стоя на кухне, не голые и не полуобнаженные, не находясь в точке невозврата, когда раздался стук во входную дверь.

Голова Брока поднялась с низким, коротким, разъяренном рыком, взгляд устремился к входной двери поверх моей головы. Я моргнула от такого нежелательного поворота событий и повернула голову к входной двери.

Время было около десяти. Слишком поздно для незваного гостя. Если только незваным гостем не была Марта, которая что-то забыла, а Марта была именно той девушкой, которая постоянно что-то забывала, где бы она не находилась, например, кошелек, кредитку и другие похожие вещи.

Еще один стук пришелся в дверь, и я почувствовала, как руки Брока сжались, отчего его пальцы приятно впились мне в задницу. Это было так приятно, так великолепно, что я забыла о том, что кто-то стоит за дверью и повернула голову, чтобы посмотреть на Брока.

О мой Бог.

Он все еще был возбужден.

И скажем так, выражение его лица было милым.

— Запомни эту мысль и, черт возьми, что бы ты не делала, сохрани этот взгляд, — прорычал он, прежде чем отпустить меня, я пошатнулась, но сумела устоять на ногах, повернувшись за ним.

Я сделала несколько шагов до кухонного островка и положила руки на поверхность, он открыл входную дверь.

Я посмотрела вниз.

На углу моего кухонного островка стоял белый, керамический подиум с подставками для торта со стеклянным колпаком.

Широкие линии. Простой и элегантный. Он стоил целое состояние, но мне было все равно. Я пекла торты. Мне нужны были сказочные подставки для тортов. На этот момент моей жизни у меня их было семь (в моем доме, в пекарне у меня было на тонну больше). Все они были фантастическими, большинство из них дорогие. Они занимали главное место на острове в зависимости от моего настроения.

На одной сейчас лежало шесть кексов с огромными завитками глазури, сверкающей съедобной волшебной присыпкой и синим конфетти. Два в мятно-зеленой глазури, два в бледно-розовой, два в голубой.

Это означало, что Брок съел кекс, пока я прощалась с Мартой, прежде чем я добралась до кухни, он ел уже второй.

Я почувствовала, как мое лицо смягчилось, вспомнив, как скучала на этому. У него было великолепное тело, своего рода такое тело, которому можно позавидовать в любом возрасте, особенно в сорок пять, над которым он усердно трудился. Он не был выборочным в еде, любил пиво или бурбон. Он проживал свою жизнь, явно не лишая себя удовольствий. Но он все равно заботился о себе. Я звонила ему не один раз, когда он отвечал из спортзала или говорил, что только вернулся с пробежки, я знала, что это правда.