Везувиан - страница 42
Я подошла к шкафу, проверила антресоли, пол, ощупала всю одежду и вывернула карманы. Что-нибудь. Хоть что-нибудь… Ничего. Ощупала подушки на кровати, покрывало, подняла матрас… и увидела ее. Большую папку с загадочной надписью «Везувиан». Я взяла ее в руки и долго не решалась открыть. Папка лежала в таком легкодоступном месте, будто Ян хотел, чтобы я ее нашла. Будто ему надоело нести одному это бремя и хотелось с кем-то разделить его. Что же ты прячешь, Ян?
Я села за стол и открыла папку. Увидев первую страницу, я захотела вышвырнуть ее в окно. На первой странице была фотография. Мне одиннадцать лет, я сижу на стуле в своей комнате, заплетаю косу и смотрю в камеру. Снимок был нечеткий, черно-белый. Я помнила, что это был за день. Папа купил первый семейный цифровой фотоаппарат. Мы с Людой пришли в дикий восторг и сразу стали снимать все подряд. Вечером я утащила его к себе, заплела косу по видеороликам из Интернета, а потом фотографировалась, ставя фотоаппарат на таймер. Но фотографии были красивые, на них я старалась улыбаться. А тут… и коса заплетена была только наполовину. Что это за снимок? Одно я знала точно: я не делала эту фотографию. Люда тоже не снимала меня. Меня никто не должен был видеть и фотографировать. Но кто-то это сделал! Кто-то подсматривал за мной, когда мне было одиннадцать лет. Почему я смотрю прямо в камеру? Я знала, что меня фотографируют?
Стоп! Руки похолодели. Когда я плела косу, то смотрела видео. То есть в этот момент я смотрела… в экран ноутбука. Кто-то наблюдал за мной с экрана. По телу от ужаса пробежала дрожь.
«Переверни страницу, и ты все поймешь», – твердил мне внутренний голос. С тяжелым сердцем я перевернула страницу. А затем еще одну. И еще.
Папка была заполнена моими снимками и фрагментами личной переписки, начиная с одиннадцати лет. Тут были письма, которые я писала подружкам в школе, письма Люде, Артему, мои личные записи, которые хранились только на моем компьютере и никогда не попадали в Сеть. Я просматривала страницы со слезами на глазах. В горле стоял ком обиды и гнева. Кто-то нагло вторгся в мою личную жизнь! Это подло! Я никому не разрешала читать мою личную переписку и смотреть на меня тогда, когда я этого не хочу. Некоторые снимки были просто безобразными. В те моменты я думала, что я одна в комнате… Но кто-то фотографировал меня и наблюдал за мной. Ком из стыда, обиды, злости и отчаяния разрастался внутри и сдавливал легкие, не давая вдохнуть. Разум затуманился, я не могла мыслить здраво.
Самыми страшными были строчки, написанные чужой рукой. Это были его мысли обо мне. Я читала их. Никогда я не чувствовала себя такой униженной.
Ты такая глупая… я умирал от смеха…
Ты была смешной, растерянной и суетливой, как забавный зверек.
Наблюдать за твоей жизнью – это как смотреть забавное реалити-шоу.
Весь мир перестал существовать, пока я листала папку. Даже здесь, в этой квартире, он не оставил меня в покое. Последний снимок был сделан в гостиной. Я сидела в кресле, скрестив ноги. На мне был халат, а растрепанная коса была перекинута через плечо. На снимке я грызла ручку – явно что-то записывала.
По щелчку пальца я мог бы дать тебе все. И мог бы отнять то немногое, что у тебя есть. Моя Везувиан.
Эти строчки были последними. Но в папке было еще много места. Очевидно, кто-то не хотел останавливаться на этом и собирался и дальше продолжать свои страшные игры.
Я помотала головой. Я не хотела в это верить. Не хотела верить в то, что для кого-то была подопытным кроликом в каких-то жестоких психологических экспериментах. Кто-то наблюдал за мной, как за жизнью муравьев в муравейнике, и с любопытством следил за моими провалами и успехами. Это жестоко, слишком жестоко.
Кто-то. Создатель этой жуткой папки до этой минуты был для меня безликим анонимом, почему-то я не задумалась над тем, что у него есть лицо.
У меня похолодело в животе, когда я осознала, кто это. Дыхание перехватило, я ловила воздух ртом, будто выброшенная на берег рыба.
В десять лет я упала с заброшенной судостроительной верфи с высоты трех метров на бетонное основание, наткнулась на торчащий штырь и пропорола внутреннюю часть бедра так, что виднелись сухожилия. Даже тогда мне было не так больно как сейчас.
Комната кружилась перед глазами. Пальцы с силой сжали край стола. Осознание было таким ужасным и внезапным, что я была близка к потере сознания.
Я вскочила и ударилась об угол стола и снесла коробку с мелочевкой. Ракушки, ластики, наклейки, киндеры покатились по полу.
Рассыпанные ракушки. Занавески, колыхаемые майским ветром. Запах весенних цветов. Бегущие по спине мурашки. Ужас. Застывший в горле крик.
Я обхватила себя руками и медленно сползла на пол. Я чувствовала себя такой уязвимой, будто меня голой выставили на публику. Боль поднялась снизу и заполнила каждую клеточку моего тела. Уж лучше выпить яд, чем чувствовать это. Мысли пронзали голову будто острые ножи. Нет ничего хуже и мучительнее предательства близкого человека.
За это ты заслуживаешь самой худшей казни, ублюдок.
Ты заграбастал своими грязными лапами всю мою жизнь. Ты вторгся в нее без разрешения. Я доверяла тебе. Ты притворялся моим другом, а сам… Играл со мной в свои безумные игры. Зачем??? Ты больной ублюдок. Зачем тебе эта комната? Иллюзия моей жизни. Зачем тебе все это, черт возьми? Зачем тебе моя одежда, мои вещи? Ты хотел посадить меня сюда, когда придет время? Запереть меня в этой клетке, чтобы больше ничего не мешало тебе считать меня своей собственностью?
Почему, Ян? За что?
