Котобар «Депрессняк» - страница 43
Что ж, спасибо за это напоминание о том, кто есть кто в этой игре, господа!
Хотите играть, я тоже сыграю.
Натянув на лицо улыбку, я шагнула в кабинет и закрыла за собой двери:
– Ты хотел меня видеть? – с ходу оставляя общение «на вы» за порогом, заявила я.
– Да, нам надо серьезно поговорить.
– Конечно, – почти оскалилась я и тут же перебивала его, не желая особо слушать. – Тоже так считаю. Мне кажется ты расслабился, а между тем у нас были условия: рестораны, музеи, подарки. Три дня прошло, а ты даже не позвонил мне. Разве так играют в влюбленных?
Если бы кто-то сейчас сказал мне, что я стерва, послала бы на три далеких буквы на родном русском языке. Потому что я не стерва, а всего лишь разъяренная и обиженная девушка.
Как эти двое со мной, так и я с ними. С волками жить, знаете ли, по-волчьи выть.
– Хочу в «Алан Дюкасс», – я назвала самый дорогой ресторан Лондона, и Беня закашлялся, так что я не преминула добавить: – Сегодня.
– У тебя вообще-то смена на работе до двенадцати, – попытался выкрутиться гад примороженный.
Но я лишь махнула рукой, вспоминая отрывок диалога Осборна с матерью.
– Ерунда. Ты же настоящий владелец котобара, значит, никаких проблем с моим отгулом не будет.
Засранец смерил меня долгим взглядом, мне даже на секунду показалось, там мелькнула злость. Впрочем, не важно. Ради нибелунга он был готов терпеть даже такие выкрутасы.
– Хорошо, – сквозь зубы выцедил он. – Иди переодевайся. Поедем в «Алан Дюкасс».
– Изумительно, с тобой приятно иметь дело, котик, – проворковала я и, развернувшись каблуках, игриво махнула хвостиком. – Через десять минут буду готова!
Дверью хлопнула, и только когда бегом миновала лестницу и заперлась в раздевалке, бессильно сжав кулаки, зарычала.
Арррр-ррр.
Как же неприятно? Причем непонятно от чего больше, от мерзкого поведения этих спорщиков или того, что уподобилась им.
Стало стыдно, вот только, как еще я могу поставить на место этих людей? И Осборна в частности.
Его слова о том, что я всего лишь «средство достижения цели» до сих пор болью отдавались в душе. Как, вообще, можно быть таким бесчувственным чурбаном? Мы между прочим с ним в одной постели спали!
Я с остервенением оттирала черный карандаш усов от щек, смотрела на свое отражение, и понимала: ну какой «Алан Дюкасс», да еще в таком виде.
Щеки, натертые так сильно, что каждая веснушка вступила будто болезненный прыщ, даже глаза покраснели, словно от слез, хотя я не плакала.
А моя одежда?!
Разве ходят в пафосные рестораны в свитере, джинсах и кроссовках? Это все равно, что прийти на прием к Королеве с перегаром после ночного клуба.
Да и что я в конце концов забыла в месте, где к каждому блюду приносят по десять видов столовых приборов, названий которых я не знаю?!
Желание лишний раз опозориться у меня напрочь отсутствовало. Впрочем, это не помешало мне до конца потрепать нервы Бене!
В его машину я села молча, так же молча, мы ехали по Лондону. И даже ко входу ресторана он припарковался, не обронив ни слова. Зато выйдя из авто, обогнул его по дуге, раскрыл передо мной двери и, подавая руку, произнес:
– Прошу, милая, мы приехали!
На что тут же получил:
– Я передумала. Поехали домой.
Лицо Осборна вытянулось так, что челюсть грозила оторваться и упасть, как у заправского зомби из фильма ужасов. Впрочем, выражение лица у английского аристократа было схожее.
Примороженный котофил желал меня разорвать.
– У меня голова болит, – капризно заявила я. – И кажется меня укачало. Хочу домой, на диван.
А еще я хотела под теплый плед, ведро мороженного и хороший фильм в остаток вечера. Чтобы отрешиться от всех мыслей и не думать о разных гадах!
– Маргарет, скажи честно? Ты издеваешься? – вытащил меня из мыслей о «хотелках» голос менеджера по котам. – Даже моя любовница ведет себя не так наигранно «стервозно».
Я подавилась и закашлялась. Серьезно? Любовница у Осборна?
– Где наигранно? – прикинулась дурочкой я. – Разве у меня не может болеть голова?
Бен пожал плечами.
– Может, но как показывает мой опыт общения с женщинами, еще никто просто так от «Алан Дюкасс» не отказывался.
Кажется, я умру от кашля, выплюнув легкие. Потому что нельзя так часто давится воздухом.
У Бени оказывается еще и опыт был! С женщинами!
Да глядя на него, я могла предположить, что только с воображаемыми. Но он говорил, так спокойно и уверенно, что я усомнилась в своей правоте.
– Мне действительно болит голова, – упрямо заявила я, когда Беня похлопал мне по спине, и кашель затих. – Поехали, домой.
Мужчина вздохнул, еще раз посмотрел на меня, а после едва заметно кивнул и пошел к водительскому сидению.
На обратном пути он сам остановился у супермаркета и предложил зайти в аптеку мне за таблетками. Признаться, я была в окончательном шоке от проявления такой заботы, что даже согласилась. В конце концов, пачка обезболивающих никогда не будет лишней.
– И можно тогда ведерко мороженого, – вполне обыденным тоном попросила я, уже без всякого ехидства или вредности.
– Какого?
Пожала плечами, у меня не было особых предпочтений.
– Любое, на свой вкус.
Бенедикт вернулся минут через пятнадцать с таблетками и сливочно-банановым сорбетом.
– Надеюсь, угадал и аллергии не будет, – произнес он, вручая мне ношу и даже выдавил при этом подобие улыбки.
Кривенькой, но все же сразу было видно – постарался. А если учесть, что эмоции на лице этого сухаря были крайне редкими гостями, то я даже прониклась важностью момента.
Только одна ложка дегтя была в происходящем – все это не ради меня.