Верь мне - страница 76

Дафни с плеском плавает по всей длине бассейна, так как только что научилась делать версию баттерфляя для пятилетних. Это вызывает у меня улыбку. Мерк свистит, поощряя ее, и говорит продолжать. Когда она добирается до дальнего края, то поднимается и снимает плавательные очки, чтобы повизжать о своем достижении.

Я тихо хлопаю, не желая разбудить Лили.

— Хорошо, — говорит Мерк, обращая все внимание на трехлетнюю Эйвери. Она стоит на верхушке водной горки и кусает ногти. — Твоя очередь сиять, Эйв.

Она отрицательно качает головой и надувает губки.

— Мне стласно.

— Малышка, — говорит Мерк, поднимаясь в воде в полный рост в шесть футов и четыре дюйма. — Я большой, солнышко. У меня руки как у осьминога. Я подхвачу тебя в миг, когда ты коснешься воды.

Эйвери стала той, кому понадобилось больше всего времени, дабы приспособиться. Она только начинает привыкать к нам. Она не помнит меня из другой жизни. Все, что она знает, это то, что она в новом месте с людьми, которых не узнает.

Но каждый день мы приходим сюда поиграть. И каждый день она становится там, и каждый день Мерк стоит внизу в воде и обещает поймать ее. И каждый день она плачет, пока он не придет и не спасет ее от горки и не отнесет вниз.

Я и сегодня этого ожидаю. Но на этот раз она садится.

Мерк стреляет в меня улыбкой, но всего лишь мимолетной. Его взгляд возвращается к Эйвери, прежде чем она подумает, что на нее не обращают внимания.

Она кричит весь спуск и погружается в воду. Мерк ловит ее длинными руками и обхватывает, гарантируя безопасность. Она выплевывает воду и вытирает глаза.

Я жду.

И когда она хохочет и крепко обнимает его, прижимаясь личиком к его шее, я начинаю верить обещанию, которое он дал мне два года назад. Однажды я была на месте Эйвери. И Мерк спас меня, поэтому я знаю, как она себя чувствует. Он обещал стать хорошим отцом моим дочерям.

И он хорошо справился.

Все хорошо.

Харпер

Год спустя

— Просто надень эту чертову повязку, — рычит Джеймс Анжелике. — Черт побери. Бл*дь. Я — долбаный глава этой семьи. Ты должна делать то, что я говорю.

— Харпер, — говорит Анжелика, упираясь рукой в бедро. — Он обещал не ругаться перед Ханной.

— Харпер, — говорит Джеймс, его тон смягчается. — Ей восемнадцать месяцев. У меня есть еще минимум год, до того, как она начнет говорить «бл*дь».

Мне приходится скрыть улыбку, иначе Анжелика растянет эту битву на несколько часов. И я знаю, что Джеймс торопится. Поэтому действую как мама.

— Джеймс, она права. Клади доллар в банку.

Он прищуривается.

— Ты, бл*дь, шутишь?

— Два доллара. Вообще-то, — смеется Анжелика, — семь. Черт побери тоже считается.

— Черт побери — не совсем ругательство.

— Тоже считается.

Я опускаю Ханну себе на бедро и хватаю большую банку из шкафа.

— Плати давай.

Он качает мне головой, достает кошелек и насмехается над Анжеликой.

— У меня только евро, малявка. Если не знаешь курс обмена…

— Будем считать, что шести хватит. Можешь остаться в долгу на двадцать центов.

Она такая умная. И такая хитрая. Я скрываю еще один смешок, на этот раз от Джеймса. Он вытаскивает шесть евро, бросает их в банку, а затем снова поднимает повязку на глаза.

— Надевай.

Она не сдвигается с места, поэтому вступаю я.

— Я первой надену свою, что ты на это скажешь, Анжелика?

Джеймс улыбается мне, а затем поворачивается к Анжелике.

— Моя прекрасная жена продемонстрирует. — Он завязывает мне глаза красным платком и шепчет мне на ухо. — Я люблю тебя, ты же знаешь.

На этот раз я ни от кого не скрываю свою улыбку.

— Знаю.

Мне неизвестно, что он спланировал, но на протяжении нескольких дней он не пускал нас на нижнюю палубу. Даже закрыл иллюминаторы, чтобы мы не могли подглядывать.

— Теперь ты, — говорит он Анжелике. Она фыркает, но я могу лишь предположить, что она уступает, поэтому и не спорит.

— Наконец-то, — говорит Джеймс, беря Ханну из моих рук, а затем направляет меня к лестнице, которая приведет нас в гараж.

Насколько я понимаю, мы куда-то едем. Может быть, на Бора-Бора в отпуск? Я не против пробежаться по магазинам.

— Спускайтесь, рыба-лев. И будьте осторожны. Подождите меня и не ебо… — Он замолкает, чтобы исправиться. — Не упадите в воду.

Мы с Анжеликой спускаемся, и когда добираемся до палубы, она прижимается всем телом к моему, пока мы ждем, когда Джеймс скажет нам, что делать дальше.

— Хорошо, по очереди, дамы. Я только усажу Ханну в детское кресло и скоро вернусь.

Он тихо напевает, пристегивая ее в маленькой лодочке внутри гаража для яхт. Мне нравится слышать, как он разговаривает с ребенком. Он может заставить ее улыбаться, как бы громко она ни плакала. Она очень сильно его любит.

— Хорошо, Анжелика, ты первая. — Анжелика спотыкается и жалуется, но Джеймс меняется. Становится мягким и защищающим. — Я держу тебя, просто сделай шаг вниз.

Я иду следующей, и когда усаживаюсь в лодке, Анжелика тянется к моей руке. Ей трудно. Она ничего не видит, и ей приходится довериться Джеймсу. И хотя я думаю, что большинство их споров — простая игра, так же, как и с Сашей, когда она была в этом возрасте, она боится доверять людям.

Я держу ее за руку и подбадриваю.

После этого двигатель с ревом оживает, и мы выезжаем из задней части яхты. Солнечный свет ударяет по моему лицу, и я считаю свои счастливые моменты. Мне так сильно повезло.

Я наслаждаюсь поездкой, и когда Джеймс глушит двигатель, мое сердце бьется немного быстрее. Я никого не слышу. Мы не можем быть на Бора-Боре. То место постоянно забито туристами.