Про Одну Девочку - страница 3
— Мне плохо, — сказала Девочка.
А голос спросил:
— Ты мне как врачу сейчас звонишь, или…
— Блин, я щас сдохну, — прохрипела Девочка.
Голос ответил коротко:
— Я еду. Держись там.
Любимая-врач приехала быстро, измерила Девочке температуру, осмотрела рот. От одного лишь прикосновения её мягких прохладных ладоней становилось легче.
— Вот ещё выдумала — сдохнуть… Утром поедем открывать временную пломбу, посмотрим, что там такое. Антибиотики, которые я тебе выписала, принимала?
Девочка лежала на диване, слабая и больная. Про таблетки она совсем забыла… Любимая-врач не стала её журить, просто сама съездила в аптеку и привезла лекарства. И осталась у Девочки.
Нет, ничего «такого» между ними не случилось ночью, Девочка слишком плохо себя чувствовала. Когда в пять утра Любимая-врач курила на кухне в открытое окно, Девочка приплелась и ткнулась лбом в её плечо. Это была какая-то физическая зависимость: когда они соприкасались, Девочке становилось лучше. Слёзы сказали:
— Самое время для нас.
А Любимая-врач спросила:
— Ты чего так тряслась, когда заходила в кабинет? Думала, я специально буду делать тебе больно?
Девочка только устало сморщилась.
— Я же не зверь какой-то, — усмехнулась Любимая-врач, но не губами, а так, как умела только она — лучиками в уголках глаз.
За окном чирикали птички, занимался рассвет. Любимая пила кофе, а Девочка думала о ней. Первые седые ниточки в модной стрижке «пикси» с элегантной чёлкой. Никогда не красила волосы. Мрачновато-пристальные карие глаза, прямой взгляд которых непросто выдержать. Внешне — сдержанная, молчаливая: больше дела, чем слов. А сама Девочка — полная противоположность: эмоциональная, думающая сердцем, со всеми сопутствующими девчачьими заскоками. Расстались они, потому что у Любимой закрутился роман с пациенткой.
Утром они вместе приехали в кабинет. Девочка уже не тряслась, она доверилась рукам, таким родным когда-то (да и сейчас, что греха таить…). Она отдалась им полностью, растеклась в кресле, когда лёгкий шёпот согрел ей сердце:
— Всё будет хорошо, не волнуйся.
Девочка пискнула, почувствовав укол.
— Ну-ну, тш-ш, — ласково, будто ребёнку, сказала врач.
Потом Девочка двадцать минут лежала на диванчике, чтобы опять не грохнуться в обморок уже за дверью.
— Звони, если что, — сказала Любимая-врач.
Были, конечно, и таблетки, и полоскания. Боль прошла, но состояние зуба требовало наблюдения. Пришлось ещё пару раз посетить кабинет. При медсестре Любимая-врач была сдержанной, а когда Девочка по сложившемуся обычаю принесла коробку конфет, она усмехнулась. Девочка вернулась на работу, а в обеденный перерыв получила со знакомого номера SMS:
«Я зайду вечером, ты не против? Надо поговорить».
«Хорошо», — ответила Девочка.
Любимая-врач пришла с теми самыми конфетами. Девочка заварила чай.
— Тебе нельзя сладкое, — сказала гостья, забрала у Девочки конфету и поцеловала, чувственно проникая в рот, который сама отремонтировала.
Они стояли у приоткрытого окна: Любимая обнимала Девочку за талию, прижимая к себе, а та закинула руки ей на шею мягким кольцом.
— Наверно, это расставание было ошибкой. — Губы Любимой шевелились около уха Девочки, приглушённый полушёпот обдавал мурашками. — Мне не хватает тебя. Очень. Всех твоих бзиков, голоса твоего, запаха волос. Того, как ты пищишь в постели. Записочек твоих. Прости меня, малыш.
«А я, наверно, просто дура и тряпка, — хотелось ответить Девочке. — Никакой гордости».
Они стояли у окна и слушали вечер.
Чернослив
«Быть или не быть? Простить или не простить? Принять или не принять?» — с гамлетовским драматизмом и трагизмом размышляла Одна Девочка. Любимая предлагала вернуть всё былое, и от серьёзности этого шага Девочка даже приуныла, запарилась и загрузилась. Сердце пело:
— Позвони мне, позвони!
А гордость надменно вещала:
— Может, ты забыла меня?
А пока Девочка металась между ними, нервы её звенели и пели, как струны арфы, и организм, оценив ситуацию, решил, что он находится в состоянии стресса. А кишечник на этой нервной почве психанул и объявил:
— А вот фигушки вам всем! Забастовка. Даёшь дискомфорт! Даёшь брожение, боль и тяжесть каждому сантиметру кишечной трубки!
Как Девочка ни пыталась урезонить бунтующее нутро, оно — ни в какую. Слабительное она принимать не решилась, зато купила пакетик чернослива. Небольшой такой, граммов на сто пятьдесят. Сухофрукт был отборнейший: крупный, мягкий и нежный, кисловато-сладкий, очень вкусный! Ну, и вечером, под не обременяющую извилины романтическую комедию, Девочка не заметила, как за один присест вточила весь пакет.
— Хм, — задумалась она. — Не многовато ли? Ну ладно, завтра выходной. Если что-нибудь случится, не страшно.
Утром нутро как будто усовестилось, и Девочка успокоилась. Как оказалось, рано.
Позвонила Любимая, пригласила на прогулку в парк. В животе покалывало и слегка бурчало, но Девочка не стала обращать внимание: как-никак, решалась судьба их с Любимой будущего. Погода была чудесная: солнышко ласково обнимало лучами улицы, листва шелестела под тёплым ветерком… Благодать, да и только! Девочка навела красоту, оделась, брызнулась любимым парфюмом и вышла из дома.
В парке они неспешно гуляли по тенистым аллеям. Девочка слушала покаянные объяснения Любимой:
— Она только через месяц призналась, что замужем. Муж ей изменял. А она просто хотела попробовать… Поэкспериментировать, так сказать. Ну, а я… Ты меня знаешь. Я считаю нечестным начинать новые отношения, не закончив предыдущие… Вот и приняла решение о расставании, когда ещё не знала о ней всего. В паспорт я ей не заглядывала… А зря.
