Ведомые - страница 78
— Это? — непонимающе спрашиваю я.
Она зыркает на парней.
— Я думаю, ты не большой любитель публичных проявлений любви. Если хочешь, мы оставим все в тайне.
Я приближаюсь, беру ее за щеки и целую. Есть ли мне дело до внимания? Нет. Могу ли я удержать руки и рот от Софи? Черт, нет.
Когда ее губы поддаются, мир рушится. Издав стон, наклоняю голову и углубляю поцелуй, наслаждаясь ощущением ее рта и вкусом ее языка.
Я целую ее, пока не лишаюсь воздуха. И даже тогда, чтобы остановиться, приходиться прикладывать усилия.
Она счастливо вздыхает, снова и снова возвращаясь к моим губам.
Позади нас кто-то по-волчьи воет. По звуку я определяю Рая. Пусть идет на хрен.
Я заканчиваю поцелуй, прикусывая ее нижнюю губу.
— Считай, что ты выдала себя, — шепчу я ей в губы.
Софи улыбается, в карих глазах ошеломление.
— Вот это да, ты действительно пойдешь на все.
— Ради тебя? Да.
Она улыбается.
— Пока комфортно тебе, со мной все в порядке.
У меня снова кружится голова, я немного потею. Мне нужен крепкий чай и хороший завтрак. Но потребности Софи превыше всего. Я успокаивающе чмокаю ее в нос.
— Не волнуйся, Болтушка. Теперь все хорошо.
Я делаю два шага, и мир становится черным.
Глава 22
Софи
— Мне не стоит находиться здесь, — произносит Габриэль. — Вытащи капельницу из моей руки.
Габриэль Скотт — самый худший пациент всех времен. Этого стоило ожидать. Бренна, похоже, разделяет мое мнение.
— Заткнись и лечись, Колосс.
Он предупреждающе хмурит брови.
— Колосс?
Бренна дарит ему лукавый взгляд.
— Ну, знаешь, Колосс Родосский? Одно из чудес Античного мира. Поговаривают, что он очень зрелищно падал.
— Уморительно, — бесстрастно произносит он.
Но я смеюсь, благодарная за эмоции. Когда он потерял сознание, я пришла в ужас. В моих глазах Габриэль вечен. Супермен в костюме. Он не может упасть. Видеть, как он делает шаг и внезапно валится на землю, словно нити жизни перерезаны — зрелище, повторения которого я больше не хочу.
Теперь он сидит на нашей кровати, напряженный и злой. По словам Бренны, компания строго запрещает ставить в известность прессу о попадании в больницу, если ты не умираешь. Это бесило меня, когда любимый мужчина лежал ничком на полу, но оглядываясь назад, я оценила резонность требования. Точно знаю, что Габриэль пришел бы в ярость, очнись он в больничной палате.
Сейчас он настолько разъярен, что распугал парней. Остались только мы с Бренной. Думаю, это потому что Габриэль не кричит на женщин.
В дверь тихонько стучат, и входит доктор Стерн, дежурный врач группы. Очевидно, она много лет гастролирует с «Килл-Джон». Мы встречались однажды. Она держится особняком и летает во все города вместо того, чтобы пользоваться автобусом.
Элегантная, но приземленная, доктор напоминает мне мамочек из Верхнего Вест-Сайда, которые работают полный рабочий день, но все равно по воскресеньям водят детей в Музей естественной истории.
— Как мой пациент?
— Раздражен. — Габриэль приподнимает руку. — Не могла бы ты, пожалуйста, убрать это?
У доктора иммунитет на его дьявольский взгляд.
— Когда закончится. Не мог бы ты рассказать мне, что чувствовал перед тем, как упасть в обморок?
— Будто собираюсь упасть в обморок, но очень надеюсь, что этого не произойдет.
— Упрямец, — бормочу я себе под нос.
Доктор Стерн кивает.
— У тебя бывало такое чувство прежде?
На лице Габриэля появляется упрямое выражение. Когда он не произносит ни слова, Бренна встает.
— Я выйду.
Как только она уходит, доктор Стерн повторяет вопрос.
Он со вздохом отвечает:
— Да.
— Как часто, Скотти? — настаивает она. — И как долго это длится?
Секунды тикают.
— С начала тура. Время от времени. Наверное, раз десять.
— Господи, — выпаливаю я, вставая с кресла и подходя к окну, чтобы не наброситься на него. — Какого черта, Габриэль?
Он отводит взгляд.
Доктор Стерн вздыхает.
— Я бы сказала, что ты очень напряжен и перегружен работой. Ты хорошо спал?
Легкий румянец заливает его щеки.
— В последнее время нет.
Боже, настала моя очередь краснеть.
— Тебе нужно больше, чем просто хороший ночной сон, Скотти. На самом деле я бы прописала длительный отпуск.
— По окончании тура я уеду на выходные.
Обещание звучит не очень убедительно.
Доктор Стерн думает то же самое.
— Ты игнорируешь состояние здоровья, а это не хорошо.
— Я не игнорировал, — огрызается Габриэль. — Я был готов перевернуть свою жизнь с ног на голову, чтобы нормально высыпаться ночью... — Он резко замолкает и щиплет себя за переносицу. — Дерьмо.
— Попросив меня разделить с тобой постель, — заканчиваю за него.
Его взгляд скользит к моему, и я вижу, как он вздрагивает.
— Разочарована? — спрашивает мужчина.
— С чего бы? Ты с самого начала прояснил, по какой причине хочешь, чтобы я была рядом.
Габриэль не может скрыть удивления. Но не говорит ни слова, только смотрит на меня, будто в ожидании взрыва.
Я смеюсь.
— Как я могу злиться? Ты во мне нуждался. Если честно, мне приятно. — Он начинает улыбаться. — Но я злюсь на тебя.
— О, ради бога! — восклицает он, раздраженно поднимая руки, и поворачивается к доктору. — Видишь? Lei è completamente pazza.
Что бы он ни сказал, это заставило доктора Стерн хихикнуть.
Глядя на них, я подхожу к кровати.
— Не болтай по-итальянски. И пусть это звучит горячо, я все еще злюсь.
Габриэль качает головой.
— Почему? Я не понимаю.
— Ты никогда не говорил мне, как сильно страдаешь, упрямый осел. Ты позволил этому зайти так далеко. — Я наклоняюсь, пока мы не оказываемся нос к носу. — Я забочусь о тебе. И не хочу больше видеть тебя без сознания.
