Плохой папочка - страница 33

Я даже еще не видела его лица, и честно говоря, никогда и не хотела. Я просто хотела, чтобы он вышел и оставил меня в одиночестве. Боже, неужели я никогда не смогу забыть Джексона? Я была проклята. Все это время он был прав. При первой же нашей встрече, он сказал, что я еще пожалею об этом. Как такое возможно, что Джексон одновременно стал самым лучшим, и самым худшим, когда-либо случавшимся мной?

– Что случилось? – спросил мужчина. – Поверь, я не хотел расстраивать тебя.

– Убирайся, – я указала на дверь.

– Это моя вина, – ответил он.

– Просто выйди из моей машины.

– Посмотри на меня, – попросил он.

Но по некоторым причинам я не могла. Было темно, я следила за дорогой, и до сих пор хорошо не рассмотрела его. Но что-то внутри меня отказалось от этой идеи.

– Проваливай, – повторила я, не отрывая глаз от руля.

Этот мужчина уродовал все то, ради чего я жила. Чувства, которые он вывел на поверхность, были предательством памяти Джексона. Только один человек имел право нажимать на мои кнопки, и это был точно не он.

Но он все еще сидел там, рядом со мной.

– Убирайся, – я повторил еще раз, решительно отказываясь смотреть на него.

– Все хорошо, – сказал он. – Я понимаю.

Он вынул что-то из кармана, и на секунду я испугалась, что это будет оружие. Но нет. Это была безделушка. Глупая побрякушка. Какая-то подвеска.

Он повесил это на зеркало заднего вида, что заставило ее заболтаться.

Что это было? Сувенир?

– Я понимаю, Вера, – сказал он, а затем, как призрак, который появился в глухую ночь, исчез.

Я смотрела, как он уходит в темноту, освещаемый фарами моей машины.

Откуда он знает мое имя? Я ему этого не говорила.

Он уходил все дальше и дальше.

С зеркала заднего вида я схватила кулон, похожий на дешевую, серебряную цепочку.

Он выглядел чем-то дорогим, кулон в форме сердца, но через мгновение меня прошибло током. Как я могла быть такой слепой? Как я могла отказываться видеть, что было прямо передо мной?

Это был мой кулон, моя цепочка.

Тот самый, который Джексон вырвал из моей шеи в самый первый раз, когда мы встретились.

Меня начала бить дрожь и, выйдя из машины, я побежала.

Глава 25

Джексон

Какого черта со мной происходит?

Что, мать вашу, со мной не так?

Чего я испугался?

Почему я ничего не сказал? Почему не сказал, кто я?

Но теперь она знает. Она увидела цепочку с кулоном и все вспомнила. Словно я нажал на кнопку.

Грязный странник, которого она просто выгнала из своего автомобиля, был Джексоном Джонсом, мужчиной, который подарил ей сына.

Но что она подумала? Что почувствовала?

Одно было ясно. Я был до сих пор в нее влюблен. Это не изменилось.

Между нами было некое электричество, которое с годами только возрастало. Мое тело тосковало по ней. Я был не в состоянии забыть то, что мое сердце и душа выбрали давным-давно. Что я был по уши влюблен в Фейт Степхард.

Она не узнала меня, или, по крайней мере, мне это так казалось. Двенадцать лет. За это время я стал другим человеком. Я уже не тот, кем был, когда уходил от нее. Я не тот мужчина, которого она полюбила.

Она не видела моего лица, но я видел ее, которое было столь же красивым, каким я его и запомнил.

Она всколыхнула что-то внутри меня, ту часть, которая, как я боялся, уже умерла. Я прошел через столько ужасных вещей. Я совершал жуткие поступки. Это изменило меня. Я боялся, что увидев ее, я не почувствую то, что я надеялся чувствовать. Я боялся, что мое сердце уже не помнит, как любить. Но этого не произошло.

Мое сердце застучало, словно конь на скачке. Оно загорелось страстью, которая могла меня полностью уничтожить. С моим сердцем все было в порядке. Оно не потеряло ни одного грамма своей силы. Если на то пошло, моя любовь к ней даже возросла. Все эти годы она была мне предана.

Но я не раскрыл себя. Не мог. Что-то меня останавливало. За последние двенадцать лет единственное, что поддерживало меня, это мысль о возвращении к Фейт. Теперь, когда я вернулся, это приводило меня в ужас.

Что, если она изменилась. Конечно, она все еще оставалась сексуальной. Чертовски сексуальной. Но уже не была той отчаявшейся девушкой в придорожном мотеле, готовой сделать за помощь все что угодно. Сейчас она была настоящей женщиной, зрелой, респектабельной. Она водила «Мерседес». Что, если она уже не хотела меня? Я был уверен, что у нее не было мужчины. Ничто не могло бы убедить меня в обратном. Я бы почувствовал это, как птицы чувствуют начало грозы.

Но это не означало, что она была готова жить со мной. Теперь она мать. Даже если это был мой сын, у нее возникнут сомнения – приводить ли в дом убийцу. Что если она захочет другую жизнь, нежели ту, которую я мог предложить? Что, если она захочет тех вещей, которые я не мог ей дать? Почему бы ей не желать добропорядочного, ответственного мужчину? Кого-то, кто бы во время оплачивал счета, ездил на универсале, носил рубашку и галстук.

Разве это не та жизнь, которую в наши дни хотят все женщины? Мужчин, которые знают разницу между налоговой шкалой и списанием? Которые водят гибридные автомобили? Кто отвозил бы мусор на утилизацию?

Вы не подумайте, в этих вещах нет ничего плохого. Но они не для меня. Я не имею никакого отношения к этому дерьму.

Я был преступником, первоклассным мудаком. На моих руках было больше крови, чем у серийного убийцы. Я не мог об этом солгать, особенно Фейт. Даже если бы я попробовал, она бы увидела меня насквозь. Она знала, кем я был. Мужчиной, которым я всегда хотел быть.

Когда она впервые увидела мои шрамы, это повергло ее в шок. Я никогда не объяснял ей, как их получил, но они пугали ее. Хотя я мог рассказать. Но что она подумает теперь? У меня были шрамы от пуль, ножа, осколочные шрамы от аварии на мотоцикле. У меня даже были шрамы от нападения собак Волка Стейтена, которых он держал у своей виллы.