Танец сакур - страница 36

— А при чем здесь количество подруг? — не поняла Лиза.

— Ну девичники же устраивают перед свадьбой, это ты что же раз в месяц ходишь на свадьбы?

— Боже мой, нет! — рассмеялась Лиза. — Последней из моих подруг замуж выходила Катя, но у нее девичника никакого не было, Сергей охранял ее как коршун. Девичником я называю обычные посиделки с подругами.

— Ты меня успокоила, — Алексей с улыбкой откинулся на спинку стула.

Зря Лиза опасалась чопорности ресторана, они с Алексеем расположились в небольшом кабинете, оформленном в духе кабинета английского джентльмена: небольшой камин, теплые молочные стены с изображениями охоты в темных рамах, высокие обитые плюшем кресла, тяжелые шторы и трепетные лилии в вазе на середине стола. Алексей с восторгом поглощал утиные котлеты и хрустел солеными огурцами, Лиза, покончив с салатом из тигровых креветок, неспешно поедала ежевичный пирог.

— Не против, если я закурю? — спросил Алексей.

— Кури, мне нравится запах табачного дыма, — разрешила Лиза. Алексей удивился — запах сигарет всегда раздражал его нежную Саюри. — Здесь колоритно, правда? — сказала девушка. — Но мне, честно говоря, больше нравится «Гусятникоff-клуб», это соседнее здание. Ты был там?

— Нет, не был, — ответил Алексей, затягиваясь сигаретой.

— Знаешь, если здесь — такой экскурс в прошлое, то в клубе — буйство настоящего: ультрасовременная мебель, столы из кожи ската, хром, стекло.

— Тебе не нравится, когда так бережно воссоздают прошлое? — Алексей окинул взглядом винтажную мебель, сохранившийся паркет XIX века на полу.

— Почему же нравится, но я при этом не забываю, что жить-то надо настоящим, а не прошлым, — просто ответила Лиза, а потом поймала себя на мысли, что чуть не произнесла те же слова, что Корнилов слышал от нее в образе Кейко: «нужно оставить прошлое прошлому».

— Но, знаешь, иногда это непросто, — задумчиво произнес Алексей.

— Быть взрослым вообще непросто, — с улыбкой ответила Лиза. — Так говорила мне в детстве мама, у нас с ней вообще-то масса разногласий, но с этим высказыванием я очень согласна.

— Мне казалось, что у девочек с мамами не может быть разногласий, — сказал Корнилов, пригубив виски из широкого бокала.

— Ну это иллюзия, — усмехнулась Лиза. — Я такими иллюзиями не страдала. Скажи, а какая у тебя мама? — ей стало очень интересно узнать хоть немного о личном Корнилова, пусть пока это «личное» будет связано только с родителями.

— Моя мама, сложно как-то сказать одним словом. Дочь дипломата и жена дипломата, на людях она была такой идеально-холодноватой, а в семье — самым теплым, любящим и мудрым человеком, какого я знаю. Поддерживала нас с сестрой абсолютно всегда. Сейчас, вспоминая себя подростком, я думаю, что я бы такого непослушания, упрямства и огромного количества бредовых идей, просто бы не вынес. А мама говорила только одно: «Леша, давай разберем все твои фанаберии по порядку и решим, что нам с этим делать», — Корнилов улыбнулся. Было непривычно видеть его обычно хмурое лицо озаренным таким теплом и любовью.

— Ты знаешь, такая мама — это большое счастье, — тихо сказала Лиза и, протянув руку, легко коснулась его пальцев, сжимавших бокал. Корнилов ответил на прикосновение, отпустив бокал, переплетя свои пальцы и ее. Лизу пронзила легкая дрожь — не та сотрясающая тело, что преследовала девушку во время секса с Алексеем, а какая-то другая, нежная, затрагивающая душу.

Было приятно и легко держать Лизу за руку, касаться ее шелковистой кожи, чувствовать, как бьется жилка на тонком запястье, как чуть распахиваются и влажнеют яркие глаза. Алексей вдруг вспомнил, что намеревался пригласить девушку к своим родителям, и эта мысль показалась ему правильной, как никогда.

— Ты знаешь, мои родители почти весь год живут в Марбелье, отцу там нравится, а маме хорошо там же, где ему. В следующую субботу у них прием, они устраивают такие приемы по случаю конца сезона уже который год. — Лиза вспомнила, что действительно что-то читала про грандиозное празднество, которое давали русские на испанской Ривьере. — Поехали к ним со мной, — предложил Алексей.

Лиза была удивлена, казалось странным, что после нескольких ничего не значащих встреч, мрачный нелюдимый Корнилов, как воспринимало его окружение, зовет девушку в дом своих родителей. С другой стороны, сейчас же не XIX век, чтобы знакомство с семьей воспринималось как приглашение к серьезным отношениям, — усмехнулась Лиза.

— Я с удовольствием, — легко согласилась Лиза. — Скажи, когда и в какой аэропорт лететь.

— Полетим вместе в середине дня в четверг, а в воскресенье вернемся в Москву. — Алексей даже представить не мог, чтобы Лиза отправилась одна, если он приглашал девушку, он окружал ее заботой с первой до последней минуты, что они были вместе.

— Отлично, я освобожусь на четверг, пятницу, — с улыбкой проговорила Лиза.

Лиза с Алексеем возвращались из ресторана в удивительно теплой дружеской обстановке, Корнилов жил на Остоженке и по ночной Москве они добрались до его дома быстро, слишком быстро, на лизин взгляд.

— Меня, наверное, никогда не подвозили женщины, — улыбнулся Алексей, выходя из машины.

— Должно же быть какое-то разнообразие, — ответила Лиза, а про себя подумала, что если выбирать женщин, подобных Кейко, ничего удивительного в этом нет.

Девушка ехала домой в полной тишине, не играла музыка, сквозь закрытые окна не доносился шум усталого города. День прошел весьма удачно, и день, и предшествовавшая ночь, — поправила она себя. Лиза устала так, что болели даже ресницы, все последние часы она держалась на одном адреналине, но оно того стоило. Девушка понимала, попытки добиться от Алексея какой-то информации по «Весне» в облике Кейко — пустая трата времени. Со своей карманной гейшей он разговаривал всего один раз, а после словам не было места в их страстных встречах. Эти свидания можно было бы не продолжать, Лиза надеялась выведать намерения Корнилова, будучи самой собой, но только прервать ночные встречи пока не было ни желания, ни сил. Может, у нее развивается «стокгольмский синдром» — дружба заложника с захватчиком?