Танец сакур - страница 80
— Буду, должна. Корнилов и так обо мне Бог знает что думает, а тут… — Лиза безнадежно махнула рукой. — Он, может быть, еще и слышать ничего об этом не захочет.
— Ну это ты зря, у мужчин просыпается любовь к своим наследникам.
— Катя, но ты же не думаешь, что он захочет забрать моего ребенка? — встрепенулась Лиза.
— Не думаю, к тому же, не так это и просто, — успокоила ее Катя. — А насчет всей этой истории с охраной, страшно и непонятно, но я верю, что Корнилов защитит тебя, а еще радуюсь самому этому желанию защитить тебя.
— Знаешь, Марина по-настоящему напугала меня, до этого я как-то несерьезно все воспринимала, а она говорила про жену Алексея, умершую в ночь после свадьбы. Безумие какое-то.
— Жуткая история, — вздохнула Катя, — И Сергей мне говорил, что Корнилов вернулся из Японии как замороженный и эти его игры в свидания с гейшей. Теперь понятно, сплошное стремление все забыть.
Лиза еще долго думала над словами подруги: Кейко была попыткой забыть другую девушку, а вот, кем была она сама и кем бы стала, не будь всего этого лже-японского фарса? На последний вопрос ей уже никогда не получить ответа. Лиза начала собираться домой, мысли о Корнилове не рождали ничего, кроме тяжести на душе, но и не думать о нем было невозможно.
Все-таки это здорово возвращаться домой в пять часов вечера, такого с Лизой не бывало уже много лет. Сейчас она войдет в свою квартиру, переоденется в домашний костюм и сразу же позвонит Алексею, хотя, нет, сначала нужно что-нибудь съесть. Можно приготовить фритату с грибами, точно, фритату. Вообще-то Лиза редко ела яйца из-за проблем с кожей, к которым они приводили, но на этой неделе фритата будет первым блюдом из яиц, так что ничего страшного. С такими прозаически мыслями она поднималась в лифте с одним из охранников после того, как другой проверил ее квартиру и позвонил со словами, что можно входить. Удивительно, но она уже привыкла ко всем этим мерам предосторожности и уже не воспринимала их как что-то из ряда вон выходящее.
Лиза медленно сняла платье — нежная светло-серая шерсть с кружевом по низу и по рукавам от Ermano Scevrino. Она обязательно закажет Scevrino для своего магазина. За платьем последовала тончайшая шелковая сорочка — Лиза баловала себя ретро-бельем от мадам Кодоль — все эти остроконечные чашечки, корсеты и пояса для чулок — Корнилов умел ценить подобные изыски. Она бросила короткий взгляд в зеркало и как-то особенно остро осознала себя беременной, накинула халат и резко взяла телефон — какая может быть фритата, она должна прямо сейчас позвонить Алексею! Лиза сделала восемнадцать попыток, первый раз набрав номер и не дождавшись ответа, просто не могла остановиться. Он не отвечал, а, может быть, не хотел слышать ее. Лиза, наконец, устала от монотонных телефонных гудков и, вздохнув, направилась на кухню, идея готовить хоть что-нибудь больше ее не привлекала. С грустной улыбкой Лиза взглянула на эмалированную табличку «I kiss better than I cook», которую они с Алексеем купили на блошином рынке в Лондоне, достала из холодильника молоко, грибы, сыр и яйца, в конце концов, что такое фритата? — банальный омлет.
Она тонкими ломтиками резала грибы, когда раздался звонок в дверь, в монитор камеры наблюдения Лиза с удивлением увидела одного из охранников.
— Вы не включали плиту, Елизавета Максимовна? — напряженно спросил парень.
— Нет, — ответила Лиза, не понимая, какое это имеет значение.
— Освободите, пожалуйста, кухню, — деловито попросил он. — Сейчас сюда приедут сотрудники электротехнической лаборатории.
— А в чем собственно дело? — выдавила Лиза.
— Есть основания полагать, что вашу плиту вывели из строя, желая подстроить удар электрическим током. Это неподтвержденная информация, так что давайте дождемся специалистов, — побледневшая Лиза без сил опустилась на диван в гостиной. Внезапно слова Марины обрели смысл, стали реальными, как никогда. Боже, еще несколько минут, она бы нажала на кнопку, желая включить плиту, и получила бы огромный разряд тока. 380 вольт, выжить никаких шансов, обуглившееся тело, никакой надежды, никакой жизни. Лизу затошнило и она побежала в туалет. Ее сотрясали судорожные спазмы, кто так ненавилит Корнилова, что желает смерти всем женщинам, имеющим к нему какое-то отношение? Лиза прижалась лбом к прохладному фаянсу. Марина сказала ей, кто — отец умершей жены Корнилова. Что же делать? Угрожает ли что-то самому Алексею? Вопросы, вопросы, на которые может ответить только он сам. Лиза поднялась с пола, твердо решив заставить Корнилова поговорить с ней, услышать ее, объяснить ей абсолютно все. Если Алексей не захочет ответить, она достанет его через мать и сестру.
Телефонный звонок вырвал его из беспокойного сна — старое доброе правило: ночные звонки ничего хорошего не приносят. Лиза, мама, Марина?
— Алексей Дмитриевич, это Василий Петрович, — Корнилов и сам узнал голос бывшего генерала ФСБ и содрогнулся от дурного предчувствия. — Все живы, но в квартире Елизаветы Максимовны был оголен провод электрической плиты. Мы успели это выявить до того, как она ею воспользовалась.
Алексей почувствовал, как его сердце упало вниз, а он-то думал, такое бывает только с впечатлительными дамочками. Лиза могла умереть — отпечаталось в голове, хрупкая как мейсенская статуэтка Лиза могла лежать на полу, получив смертельный разряд тока, ощущая как ток пробегает по телу, останавливая сердце. И всего лишь из-за того, что имела глупость связаться с ним, из-за того, что он, не разобравшись в подлой японской интриганке, не сдержал самого себя Корнилов сжал голову руками.
