Иллюзия риска (СИ) - страница 63
Кажется, сама удача улыбалась ему.
Дан валялся при смерти в клинике без надежды на выздоровление.
Бессонов и Ажуров исчезли из города, и никто не знал, как скоро эти двое вернутся.
Емельяна в сопровождении всего одного охранника решила вдруг проконтролировать свой бизнес.
Нет, Анатолий определенно радовался своему везению и удачному стечению обстоятельств. К тому же мать успела рассказать о том, что Дан завещал все свои бабки вот этой самой девчонке.
Толик не рассчитывал вернуть их в семью, однако мать давила.
- Будь, наконец, мужиком! – велела она.
И Толик решил проявить себя таковым. Не звоня Конюхову и не согласовывая с ним вопрос сам все спланировал, нашел подходящих людей. Жаль, конечно, что ради дела пришлось пожертвовать почти новой тачкой, заплатив ею за помощь. Но не беда! Главное, что девка сидит сейчас напротив него, гневно сверкает глазками и шипит, точно свирепая кошка. Да ведь напускное все. Видит Толик, что Ажурова боится его.
Стерев рукавом кровь с лица, Толя вынул флакон таблеток из кармана. Раньше он держался, а сейчас уже можно. В доме тихо, точно в склепе. Мать заперлась в своем кабинете. Отец – в своем. Все как в обычный день. Ничего не изменилось, пока он торчал в клинике, лечил ушибы и наркозависимость. Хорошо, что мать все же вытащила его оттуда. И теперь все вернулось на круги своя, стало, как и прежде.
Разве что девчонка теперь сидит в его комнате.
Таблетка горечью прилипла к небу. Толик сглотнул и расслабился. Сейчас, совсем скоро ему станет на все плевать. Даже, на некоторое время, и на девчонку. Кстати, что-то она притихла.
- Кляп уберу – не кричи. Ясно? – предложил Толик. Он все ждал, когда за спиной вырастут крылья, и тогда он сможет с кайфом оттянуть девку. А потом уже мать оформит документы.
Толик еще помнил, как несколько часов назад мать сообщила о своем решении. «Убрать Даниила». Так сказала она. Сказала, что наняла человека, который достанет его даже из-под охраны Беса. И все, что останется Толику – заставить девку отписать наследство.
В глубине души Толику не хотелось подставлять брата. Но мать умела давить. Умела найти рычаги. Умела влиять на него. И он сдался. Понимал, что слабак. А все равно сдался.
Емельяна согласно кивнула, и Толя приблизился к девушке.
- Ты пожалеешь, Анатолий, - были ее первые слова.
Толя засмеялся. Но смех получился тихим, скорее хихиканьем. Даже где-то стало самому противно. И жарко.
Девка будила в нем самые грязные желания.
Арканов стащил испачканный в собственной крови свитер. Бросил на пол. Но жар никуда не делся. Парень шагнул к окну, сдвинул занавески, распахнул его, позволяя морозному ветру проникнуть в душное помещение.
Толя взглянул на сад. Шагнуть? Этаж ведь всего второй. Внизу – мягкий сугроб. Сколько раз Арканов вот так смывался из дома к друзьям? Крал ключи от машин, разбивал тачки в уличных гонках. И ведь почти всегда Дан вытаскивал его из очередного дерьма, куда Толик умудрялся вляпаться в завидной регулярностью.
- Выходит, что я хреновый брат, - желчь разлилась по венам, и Толя шумно выдохнул. – Мать ненавидит Данила. А он всегда был лучшим. Лучше меня.
Емельяна моргнула. Ледяной ветер забрасывал снег через распахнутое окно, но Арканов не шевелился.
- Чего смотришь? – Толик повернулся к Емельяне. На миг ей показалось, что его взгляд стал осмысленным, но потом его вновь заволокло туманом.
- Анатолий! – на пороге комнаты появилась хозяйка особняка. – Оставь нас на минутку!
Емельяна поежилась от ледяного взгляда женщины. И если Арканову она могла вмазать, то бить его мегеру-мать не очень хотела. А узел тем временем на ее запястье почти ослаб, и вот-вот Емелька окажется на свободе. Она не собиралась бездействовать и ждать, когда вся Аркановская семейка решит прикончить ее без свидетелей.
- Почему ты ненавидишь Данила? – вдруг спросил Толик у матери, словно что-то вспомнил.
Парень отошел от окна и, пошатываясь, двинулся в сторону кресла. Долгожданные крылья уже стремительно разворачивались за его спиной. Совсем чуть-чуть и он взлетит.
- А ты, стало быть, не в курсе? – хмыкнула Емельяна.
Амалия Павловна изогнула аристократичную бровь. Слегка ударила тростью о пол, повелевая девчонке молчать. Но Емельяна не хотела слушать эту старую грымзу.
- Амалия Павловна? Вы позабыли рассказать Толику всю правду? – Емелька широко улыбнулась, ехидно и с вызовом. – Очень выгодно, да?
- Ты о чем? – пробормотал Толик, откидывая голову на спинку кресла.
- Тайна рождения Данила, - подсказала Емельяна, а Амалия Павловна зло прищурилась.
- Заткнись, паршивка! – воскликнула женщина, приближаясь к пленнице.
- Иначе что? – ухмыльнулась Емельяна, запястья горели огнем, но они уже были свободны от пут. Дело за малым – прибить тростью грымзу, нокаутировать полудохлого наркомана и смотаться домой. И не дай Бог Марк не выжил! Тогда она вернется со всеми охранниками крестного, отцом и командой Дана и снесет весь особняк к чертовой матери до самого фундамента!
- Иначе я отдам тебя человеку, который давно мечтает сделать тебя своей игрушкой! – пригрозила Арканова.
Емельяна хихикнула, кажется, даже хрюкнула. Потом не смогла сдержаться. Ее грудь распирало от безудержного смеха. Где-то в глубине души ей даже стало жаль эту тетку. Совсем чуть-чуть. Надо же, живет себе мадам Гадюка и не в курсе последних новостей суточной давности. Даже обидно.
- Конюхову? – посмеиваясь, предположила Емеля. И, дождавшись, когда на лице гадюки промелькнет замешательство, продолжила: - Так ему сейчас глубоко безразлично. Очень глубоко. Настолько глубоко, что не страшен ему ни мороз, ни стужа. Думаю, метра три под землей он сейчас, если не больше.
