На предельных скоростях - страница 18
- А ты чего ей ответила?
- Сказала правду, что Катенька давно б переехала к тебе, будь ее воля. А так, довольствуется редкими встречами.
- Ясно, тебе лишь бы сплетни распускать. А у Михи-то, самой есть бойфренд или она у нас девушка одинокая?
Осекаюсь, понимая, что-то как-то не очень получилось ненавязчиво спросить. А, и черт с ним! Ответ Леры мне сейчас очень интересен, а уж что она там себе придумает - это дело десятое.
- А ты с какой целью интересуешься?
- Да собственно с той же, что и Миха. Готовиться мне к ее ночным похождениям или можно спать спокойно?
- А-а, ну я так и поняла, - произносит, сверля меня пристальным взглядом. Не женщина, а рентген, и как Макс с ней живет?! Удивляюсь в очередной раз.
- Вы с Михой, я смотрю, прямо сама предусмотрительность, да, Рашик?
- А-то, английские лорды отдыхают. Так что там с ответом, не томи.
- А что с ответом? Мне она ничего не рассказывала, а там - мало ли что, - пожимает плечами вместо того, чтобы закончить фразу, - Есть-то будешь? Бутерброды еще остались.
- Эх, плохой из тебя информатор, Лерыч, одни расстройства. А бутерброды себе оставь, я уже кофе выпил.
Направляясь к двери, раздумываю, что неплохо было бы самому разузнать, есть ли у конфетки ухажеры. Ну так, чисто в ознакомительных целях, естественно.
---------
‘ – Третья база - одна из бейсбольных метафор, употребляемая в среде американской молодёжи применительно к сексу. Первая база - поцелуи, вторая база - относительно невинные ласки, третья база — взаимная мастурбация, хоумран - собственно секс.
Глава 8
Аэрограф издает едва уловимый звук каждый раз, когда я нажимаю на спусковой рычаг, и новая порция краски ровным слоем ложится на почти законченный рисунок.
Придирчиво рассматривая свою работу, понимаю, что заниматься аэрографией мне нравится гораздо больше, чем набивать тату.
Хотя, чего уж тут удивительного?
С машинами и мотоциклами работать гораздо проще. По крайней мере, я не боюсь сделать им больно или по неопытности испортить рисунок, который потом будет очень сложно исправить.
Да и не болтают железяки, приставая с расспросами, не рассказывают историю своей жизни, будто я психоаналитик, который получает за это кучу денег. Наверно только Раш отличается особой молчаливостью во время работы над его тату. Но это, скорее, исключение из правил, или же он всего лишь не хочет отвлекать меня, боясь, что я сделаю ошибку и испорчу его шикарные «рукава»’.
В большинстве же случаев мне приходится учиться не только технично наносить рисунок, но и не отвлекаться на болтовню клиентов, которые так и норовят излить душу.
Поэтому, когда вечерами я работаю в автомастерской у Макса, полностью предоставлена творчеству и своим мыслям, а это именно то, что мне сейчас нужно.
Еще раз взглянув на рисунок, опускаю аэрограф.
Волк с окровавленной пастью бежит навстречу полной луне, серая шерсть стоит дыбом, а желтые глаза пристально вглядываются во тьму, в поисках новой жертвы…
Мне до сих пор немного жутко от этой картинки, хоть я и работаю над ней вторую неделю. Не могу привыкнуть ко вкусам байкеров, которые выбирают для украшения своих мотоциклов весьма кровавые сюжеты.
- Ну все, на сегодня хватит, пусть подсохнет, а завтра я закончу прорисовку теней, - обращаюсь я к нарисованному волку - моему единственному на сегодня собеседнику.
Размяв затекшую шею, откладываю аэрограф и снимаю защитные перчатки.
На часах почти полночь. Да уж, прилично я задержалась.
Возвращаться домой одной в такое время нет ни малейшего желания, поэтому, быстро прибрав за собой рабочее место, направляюсь в гараж, что находится в другом конце мастерской. Раш с Максом частенько засиживаются там допоздна, пытаясь реанимировать разбитый после аварии байк. И именно их я надеюсь застать, чтобы попросить проводить меня до квартиры.
В коридоре едва не спотыкаюсь на ровном месте, сообразив, что какой-то умник выключил освещение. Темно так, что я не вижу собственной руки, которой касаюсь стены в поисках хоть какого-то ориентира.
Неужели все уже ушли домой?
Легкий холодок пробегает по спине, когда понимаю, что могу оказаться запертой на всю ночь в мастерской. Стараясь вспомнить, взяла ли я с собой мобильный или, как это часто бывает, забыла его дома, медленно двигаюсь вперед.
Кое-как пробравшись сквозь темноту, облегченно выдыхаю, увидев ярко освещенный проем двери.
Аллилуйя! Значит, кто-то еще остался в мастерской!
Но радость моя длилась не долго.
Настороженно замираю, едва до моего слуха долетают незнакомые голоса.
Пара шагов вперед, и я могу разглядеть двух мужчин, вид которых даже с натяжкой нельзя назвать дружелюбным. Высокие, широкоплечие, одетые в черные кожаные куртки, они, выглядели весьма устрашающе.
Первым моим порывом было развернуться и тихо уйти, но потом я увидела Раша и поняла, что она там совершенно один. Один против этих двух громил, которые, дураку понятно, не кофе пришли пить посреди ночи.
Ситуация явно была на грани. Это легко можно было понять и по напряжённым лицам «гостей», и по поведению Раша, который, стоя ко мне спиной, сжимал в руках монтировку.
