Любовь не помнит зла - страница 37
— Нет. Не забыл. Я скоро приеду. Мне тут еще в одно место надо заскочить. Аньк, тут такое дело…
— Да, слушаю, милый…
Здрасте! Это еще что за новости? Ну, бабы! Одна в трубку орет, другая милым обзывается. Опять новенькую статью из журнала «Космополитен» на нем отрабатывают, что ли? Как воспитать хорошего мужа на контрастах? Или это связано со скорым отбытием Аньки с тещенькой в южный санаторий, и непривычное «милый» служит эквивалентом благодарности за оплаченные дорогущие путевки?
— Слушай, Аньк, тут такое дело… — повертев головой, повторил Андрей, — ты сегодня случаем ни к кому в гости не заходила?
— Значит, все-таки нажаловалась, шалава подзаборная? Мало ей от меня прилетело? Можешь ей передать: раз мало, еще получит! — резким и далеким от расслабленной томности голосом проговорила в трубку Анька, и Андрей услышал, как сердито плеснула вода под ее грузным телом. Потом донеслись до его уха еще какие-то странные звуки, вроде легкой борьбы с непонятным бормотанием, и уже тещенькин визгливый голосок винтом вошел прямиком в мозг.
— Чего ты к ней пристал, ирод окаянный! Итак девка с утра снервничала из-за твоей драной чувырлы! Еще спасибо скажи, что я вместе с ней туда не поехала! А то б она живой не осталась! Звонит еще, главное, спрашивает! А ну, давай быстро домой, кобель паскудный! Еще от жены постель не остыла, а он, смотрите-ка, по бабам зашастал! Ишь, какую моду взял!
— Да никуда я не зашастал! Откуда вы вообще?..
— А ты не оправдывайся! Нам, главное, путевки купил, решил с глаз долой подальше отправить, а сам? Даже и ждать не стал, когда мы в поезд сядем! Совесть-то есть, нет? Не терпится, что ль? Ехай быстро домой, тута разбираться будем! Ну?
— Лапти гну, — равнодушно схамил Андрей в трубку и быстро нажал на кнопку отбоя. И отбросил мобильник на сиденье, от себя подальше.
Доехав до ближайшего перекрестка, он свернул влево, быстро соображая, как выбраться из наплывающей к вечеру пробки. Ничего не поделаешь, надо снова в тот район тащиться, где пацан с теткой живет. Ну, Анька, ну, дурища, натворила делов! Нет, откуда она узнала? Следила за ним, что ли? Или по-модному поступила, частных агентов для слежки наняла? А что, с нее станется. Может, вычитала про такие дела в умном журнале «Космополитен» и наняла. А бедной тетке пацана и невдомек. Прилетело ни за что ни про что. В самом деле, неловко как получилось. Называется, помочь пацану захотел. Сходил за хлебушком.
Остановившись у магазинчика, где отоварился давеча гостинцами, Андрей долго думал, стоит ли на сей раз заявляться с подарками. Решил — не стоит. Он же не в гости идет, а извиняться. И перед дверью квартиры потом долго маялся, переступая с ноги на ногу. Неловко, жуть! Вот что он сейчас скажет? Извините, оплошность вышла? Давайте я вам денег на лечение дам? А вдруг Анька и впрямь эту тетку здорово покалечила?
Услышав, как этажом выше хлопнула чья-то дверь, Андрей торопливо нажал на кнопку звонка, натянул на лицо виноватую улыбку. Дверь тут же открыли, и мальчишеское лицо с багровым фонарем под глазом показалось в проеме приоткрытой двери:
— А, это вы… Проходите.
— Это что? — удивленно уставился на него Андрей. — И тебе, что ль, от Аньки досталось?
— Это вы про фингал?
— Ну да…
— Нет, это в школе. Еще до того, как вы с ними разобрались. Теперь уже все в порядке, не пристают. А фингал — подумаешь… Фингал быстро пройдет.
— А тетка где?
— Она спит…
— А… Ну ладно. А может, я подожду, когда она проснется? Вообще-то, я извиниться хотел за Аньку, за жену мою. Понимаешь, тут такое дело… Недоразумение вышло. Она у меня ревнивая, вот и подумала…
— Тогда пойдемте пока на кухню, я картошку варю. А тетя Рита ванну принимает. Она там подолгу плещется, вы не бойтесь. А Леська скоро уже проснется, я думаю.
— Леска — это кто?
— Так тетка же моя…
На кухне Илья по-хозяйски усадил гостя за стол, поставил перед Андреем тарелку с двумя исходящими вкусным паром картофелинами. Он потянул носом, улыбнулся. Подумалось вдруг, что уже и забыл, как пахнет горячая вареная картошка и какой у нее вкус, простой, сытный и сермяжный. А раньше тоже, между прочим, картошка ему привычным блюдом была. Можно сказать, он на картошке и вырос. Уминал ее, матушку, с чем ни попадя — с квашеной капустой, с салом, с луком — что в доме было.
— Только у нас ни масла, ни сметаны нет, — словно угадав его мысли, виновато проговорил Илья. — Но так просто тоже вкусно? Вы ешьте, я еще положу. Я много сварил.
— Спасибо. Я съем. С утра ничего не ел. Голодный — жуть. Значит, вы тут с теткой и живете, да? — оглядел он мельком небольшую уютную кухню.
— Ага. Мы тут комнату у тети Риты снимаем. Самую маленькую. Чтобы платить меньше.
— Понятно… А что, родственников у вас нет, что ли? Ну, бабушек там, дедушек.
— Нет. У нас вообще никого нет.
— Сироты, что ли?
— Нет, я не сирота. У меня мама в Америке живет.
— Ух ты! В Америке? Здорово! А отчего ж тебя к себе не забирает?
— Не знаю. Не может, наверное. Да и как Леська тут без меня останется?
Андрей поднял голову, посмотрел на него внимательно. Странный какой пацан. Вроде маленький, а говорит, как взрослый мужик. Да уж, и впрямь захотелось на ту тетку глянуть.
— Илья, кто это? — раздался за спиной Андрея сонный с хрипотцой голос. — Что вы здесь делаете, мужчина?
Андрей вздрогнул и тут же подавился горячим куском картофелины, и закашлялся совершенно некстати. Так и обернулся на этот голос, пытаясь подавить в себе дурацкий спазм. И слова вылетели тоже дурацкие, отрывистые, неловкие:
