Моя Марусечка - страница 20
– Ну, и как вы тут без меня? Совсем Бритва на части режет, смотрю? Все так же членовредительствует? – смешком протараторила смелая Яна, как только за Анночкой Васильевной закрылась дверь.
– Тихо, Ян… – многозначительно проговорила Таня Валишевская, самая высокая и длинноногая бухгалтерша. И опустила глаза. Вроде того, поосторожнее давай. Враги, мол, среди нас.
– Ой, да ладно! Чего мне теперь бояться-то? Второй раз не уволюсь! – махнула в ее сторону рукой Яна. – А на мое место кого-нибудь уже приняли? За кого хоть я пострадала-то?
– Да. Приняли. Вот эту девушку, – показала в Марусину сторону рукой Таня.
– Что ж. Очень хорошо, что приняли. Желаю вам всяческих успехов в труде… Как вас зовут?
– Мария… – торопливо представилась Маруся и улыбнулась виновато, будто и впрямь своим тут появлением перед Яной проштрафилась.
Быстро кивнув и демонстративно от Маруси отвернувшись, Яна принялась отвечать на любопытные расспросы девчонок. Звонко так отвечала, весело. Пожалуй, даже слишком звонко и весело. Даже разухабисто как-то. Так ведут себя люди, изо всех сил желающие продемонстрировать окружающим, что все у них в жизни хорошо. Вот назло врагам-обидчикам хорошо, и все тут! И не надо даже хорошей психологиней быть, чтоб услышать за всем за этим разухабистым вызовом нотки обиженного отчаяния, кричащие, что нет, совсем не все на самом деле хорошо! Что очень и плохо даже…
– А чего это вы тут, чаек пьете? Да ну, бросьте! Наташка, тащи стаканы! Я шампанское принесла! – Яна выудила из пакета и бухнула на стол бутылку шампанского. – Ну, чего уставились? Кто открывать умеет?
– Ой, Ян, а если Бритва, то есть Анна Васильевна снова зайдет? – испуганно пролепетала именинница Наташа. – Ты представляешь, что будет?
– Ага! Прям катастрофа будет, господи! Землетрясение! – всплеснула руками Яна. – Успокойся, ничего страшного не случится! А если зайдет, мы ей тоже нальем! Не боись, Наташка! А тебе, как имениннице, вообще придется полный стакан опрокинуть! Давай-давай неси посуду…
Она и впрямь заставила ее выпить полный стакан шампанского. Девчонки поверещали одобрительно, чокнулись шампанским, но через пятнадцать минут послушно разбрелись по рабочим местам. Протест протестом, конечно, а своя рубашка, как говорится, к телу поближе будет. Вскорости и Анна Васильевна заглянула в их кабинет и, удостоверившись в полном послушании подчиненных, ушла к себе. Марусе же все не давали покоя оброненные Яной словечки об ее увольнении да связанном с ним почему-то страдании. Тихонько подъехав на своем стуле к Наташе, она спросила у нее полушепотом:
– Слушай, а что это ваша Яна так странно выразилась? Будто бы она из-за меня пострадала.
Наташа, пьяненько на нее взглянув, свела белесые бровки в кучку, улыбнулась размыто:
– Ой, а ты будто сама не врубаешься.
– Нет. Не врубаюсь. Извини… – растерянно пожала плечами Маруся.
– Да ладно! Неужели ты думаешь, что такое место только того и дожидалось, когда ты из своего Кокуя к нам изволишь пожаловать? Тут, между прочим, и без тебя желающих полно было его занять.
– Но она же сама уволилась! Она так сама сказала, я слышала!
– Не уволилась, а уволили. Вернее, попросили уволиться. А здесь, когда о чем-то просят, то фиг воспротивишься. Никакой профком за тебя не заступится.
– А почему ее попросили? Неужели из-за меня?
– Ну, не так уж чтобы из-за тебя. Янка сама виновата – начала плетью обух перешибать. Так впереди паровоза побежала, что пятки засверкали!
– Не поняла…
– Ну, в том смысле, что работала она хорошо. Она же очень умная, Янка. И хваткая.
– Да. Она действительно хорошо работала… – задумчиво пробормотала Маруся. – Я по документам вижу, что хорошо. Мне до нее далеко…
– Хм… Тебе-то, конечно, далеко! Потому тебя Бритва… ой, то есть Анна Васильевна сюда и притащила. Тебя-то небось не попросят. У нас тут, знаешь, увольняют не за плохое, а за хорошее. Нельзя быть умнее царевны, понимаешь? А Янку… Слишком уж ее Говоров в присутствии Анны Васильевны нахваливал.
– А кто это – Говоров?
– Ну, ты даешь! Это же генеральный наш! Анна Васильевна как-то в отпуск укатила, а Янка за нее временно осталась. Ну, и вот…
– Что – вот?
– Полный поворот, вот что! Ой, да чего я тебе объясняю! Тоже мне, дурочкой прикинулась. Извини, мне работать надо!
Скукожившись розовым личиком и снова сдвинув бровки, Наташа преувеличенно внимательно уставилась в экран компьютера, отъехав от Маруси на своем стуле. Вернувшись за свой стол и посидев минуту, Маруся хотела было еще раз обратиться к Наташе с очередным смутно возникшим вопросом про Яну, и уже развернулась резко, но вдруг увидела, как, выпучив злые глаза в сторону Наташи, Таня Валишевская красноречиво вертит дырочку пальцем у себя на виске. И шепчет вдобавок что-то злое и сердитое. И обращаться Маруся больше не стала. Сидела, задумавшись, слепо рассматривая таблицу на экране монитора. Цифры прыгали у нее перед глазами, будто посмеиваясь. И на душе было нехорошо. Смутно было на душе, испуганно как-то. В очередной раз пришла мысль – зачем только она сорвалась сюда из своего Кокуя, дурочка… Потом, вздохнув и резко встав с места, решительно направилась к выходу из кабинета. Не любила Маруся такой мешанины у себя в голове. Терпеть не могла. Там, в голове, всегда полный порядок должен быть – мысль к мысли, цифирка к цифирке.
– Господи, Марусь… Чем у тебя голова занята? Тебе отчет к концу дня сдавать, а ты дурацкие вопросы мне задаешь. Какая тебе разница, кто и по какой причине отсюда уволился? Тем более это до тебя было… – удивленно-сердито уставилась на нее Анна Васильевна. – Это Краснова тебе что-то такое наговорила, да?
