ЗИМА[ЛЕТО] том 1 - страница 116

А сегодня он отдыхает в загородном доме. Здесь легче дышится и думается. Никто не мешает. Разве что, изредка приходят воспоминания о сыне и об Ольге, но он гонит их прочь.

Подъехали к воротам. Водитель притормозил, и Летков опустил стекло на дверце.

— Семен, как тут? — спросил он охранника, который сидел в будке и оживился, увидав машину хозяина и сопровождение.

— Ой, здрасте, Борис Иваныч! Вы бы предупредили, чтобы затопили котел.

— Да ладно. Не холодно еще, — махнул он рукой.

Охранник нажал на кнопку, и ворота начали открываться. Борис счел, что разговор окончен, и махнул рукой водителю, чтоб проезжал.

Домоправительница Зинаида Павловна, живущая в небольшом флигеле для слуг, тут же засуетилась, постелила на стол свежую хрустящую скатерть и подала чай. Пока хозяин пил в гостиной, она ушла приводить спальню в порядок и включать котел в подвале.

Борис отдохнул с дороги и решил прогуляться. Хризантемы все еще цвели. Осенние цветы, очень их когда-то любила Изабелла. Разводила, увлекалась разными сортами. Потом вспомнила молодость и стала фотографом. Не зря же она училась. А про сад забыла. Приходящий садовник раз в неделю проведывал их альпинарий, сад и цветник. Жене же дела нет. Не любит больше бывать в этом доме.

И кусты как вымахали! Под окнами разрослись, закрывая обзор. Борис не велел стричь, все равно гости к ним теперь не ездят.

Что-то блеснуло на ветке. Мужчина нагнулся и понял, что это кольцо. Тонкий стволик пророс его насквозь, поднялся, и оно держалось, став перемычкой, впиваясь и не давая деревцу дышать.

Золотое? Нет, дешевка, бижутерия, позолота почти вся сошла со сплава. Старое. Наверное, кто-то обронил, оно пролежало в земле много лет, а потом деревце его нашло. У жены было только золото, а это… Помнится, она что-то говорила про кольцо, подаренное Большаковым-младшим. Она его выбросила. Ольга потом до ночи плакала и искала его в траве под окном.

— Господи.

Он, атеист до мозга костей, бывший партийный работник, испытал ни с чем не сравнимое чувство. Словно труп, похороненный зимой под снегом, по весне расцвел «подснежником» из оголенных блестящих костей.

Это был привет из прошлого.

* * *

Мирослав так замотался за день, что на ресторан времени не хватило. Решил перехватить чего-нибудь дома и сразу отправиться на бои. Он позвонил Ольге и предупредил, что будет раньше.

— Есть что поесть?

— Полно! — рассмеялась она. — Когда будешь?

Он поглядел на циферблат.

— В шесть.

— Жду, — сказала она. — Целую.

Губы тронула, словно правда поцеловала. И нет расстояний, и мегаполис не такой уж большой.

Все как обычно. Ему мясо, ей рыба, а потом кофе — их вечерний ритуал. Чуть подпалить бифштекс на сковороде и отправить в духовку. Рыбу в фольгу — и туда же. Овощную смесь в другой пакет, сбрызнуть оливковым маслов и тоже на противень. Собаку выведет и вернется. За это время все будет готово.

Она возвращается в тот миг, когда муж въезжает во двор. Дверца открывается, и Зимин машет ей рукой.

— Полезайте!

Ольга запихивает ворчащего пекинеса на заднее сиденье. Подумав, вылезает, пересаживается на переднее, к мужу, и наконец целует его.

— Привет.

Он дома. Как же она рада!

* * *

Они не спеша поужинали. Муж пах иначе, словно принимал душ вне дома. Ольга заметила, когда наклонилась, накладывая ему добавку. Все-таки она была права, когда запекла два куска мяса вместо одного. Зимин крупный, активный мужчина, белка и калорий надо много.

— Как прошел день? — спросила она.

— Отлично! — ответил он.

— С работы?

Не стала спрашивать, где был, пусть сам скажет.

— Из «качалки». А ты не ездила?

— С утра, — улыбнулась Ольга.

Значит, вот где он был. Вообще странно. Она словно улавливала мельчайшие нюансы, связанные с ним. И не только. Обоняние резко обострилось, как у дикого зверя. Вкусы поменялись. Зимин ее изменил.

— Кофе? — спросила она.

— Да, спасибо.

Она встала и начала варить, как привыкла, в джезве. Вдруг ощутила, как волну тепла, присутствие позади себя. Это беззвучно приблизился муж.

— Не пугай так! — поспешно убрала она с плиты блюдо с песком и кофе, чтобы не выкипел.

— Можно подумать, — обнял он ее за талию.

— Дай, закончу.

— Да я и не мешаю.

Воздух, словно наэлектризованный. Ольга решила, что один раз до кипения хватит, а то мало ли. Губы на шее, руки на талии — крадутся выше, скользят по платью.

Она ощущает это, как еще один узор на платье, как пятилучевую звезду, упавшую с неба на дно моря; как оковы, которые привязывают к нему навсегда и держат ее на земле. Ее рука сама собой ложится поверх его.

— Скучал?

— Да.

Зимин признался, хотя знал, что бабам лучше этого не показывать. Сразу начинают веревки вить и пытаться прогнуть под себя, превратить в ручную собачонку, чтобы тапки в зубах носил. Вон, как тот мелкий рыжий тип в углу у миски. Сидит, глазами ест хозяев, хвостом виляет. Служит.

— И я, — только и ответила жена.

Она правда соскучилась.

— Кофе-то будет?

Ольга кивнула, выбралась из его объятий и стала наливать по чашкам дымящуюся черную лаву.

— Час еще до турнира, — сказала она, поставив перед ним и собой кофе.

На часах только шесть.

— Пораньше поедем, — махнул он рукой. — Тебе долго там собираться?

— Не очень.

* * *

Ольга забрала волосы в пышный узел. Пара локонов на свободе, как будто сами вырвались из плена гребней и заколок.

Нарядилась, перед зеркалом покрутилась и убедилась в своей неотразимости. Шелковые юбки от движения взлетели выше колен и опали.