Playthings - страница 257

— Обещаю.

Я окончательно запаковываю чемодан, выкатываю его в коридор и перегибаюсь через спинку дивана, чтобы поцеловать капитана:

— Сыграем в “Теккен”?

— На раздевание?

— А мы когда-нибудь играли по-другому?

==

==

Звонок от Аарона о том, что у кудрявой феи начались схватки и они едут в больницу, застал нас как раз во время регистрации на рейс домой из Нью-Йорка. Стоило видеть глаза девушки, которая отменяла нам вылет и тут же регистрировала на другой — вылетающий в Сан-Франциско через два часа.

Мика нервно хмыкнул, что это “как всегда” и “у нас же по-другому никак”.

— Было бы веселее, если бы он написал нам сообщение во время перелета, и нам бы пришлось вылетать из Миссури, — я пожала плечами. — Теперь привезем в туманный город чуточку морозной свежести Нью-Йорка.

— И твой новый контракт с H&M?

— И его тоже.

Когда мы садимся в самолет, от Аарона нет новостей, а когда приземляемся в Окленде, то приходит сообщение с адресом больницы и что все хорошо, все в порядке, и что это и правда девочка.

— Ну наконец-то у Каллахенов есть принцесса, — улыбаюсь я на сообщение, обнимаю капитана, пока мы ждем наш багаж у ленты. — Кажется, мне пора изучать выкройки детских нарядов.

— Я представил такую мини-рубашечку от тети Джейсон, — поддразнил меня Мика. — Непременно розовую.

Я издаю нечленораздельный звук, выражающий все мое нелециприятное мнение по поводу детских розовых рубашечек, а Мика хлопает меня по филее и звонит отцу, чтобы сказать, что мы скоро будем.

Да, взъерошенные.

Да, с багажом из Нью-Йорка.

Да, на такси.

Мы встреваем в миллион пробок по дороге, и когда до больницы остается еще минут пятнадцать пути, если верить навигатору таксиста, я, до этого листающая сообщения в телефоне, резко поднимаю голову от упыриного плеча:

— Черт, кольцо.

Конечно же, кольцо, то самое дурацкое кольцо, в Миссури.

Дома.

Надеюсь, никто не заметит.

Аарон и так в курсе, а Джес не до него…

Мика вздрагивает от моего рывка, потом зевает и сонно бормочет:

— Я взял.

— Ты его всегда с собой носишь? — я удивленно сдвигаю брови. — Что за магия?

Блондин сладко тянется, смотрит на часы, хлопает себя по карманам и спрашивает, не у меня ли в сумке его бумажник. Пока я передразниваю его и лезу к себе, он сладко вздыхает мне в волосы, щекочет за ухом и целует меня, когда я поворачиваюсь к нему с бумажником в руке.

— Доставай, — он пожимает плечами, я открываю бумажник — и правда нащупываю округлость печально знакомого адского кольца в одном из карманов. — Видишь, какой я практичный.

Вижу, вижу, упырина. Веселись, пока можешь.

Я цепляю пальцем кольцо, вытягиваю из кармашка — и понимаю, что это другое.

Совсем другое.

— Мика? — очень осторожно уточняю я.

— Джейсон? — с такой же интонацией повторяет Мика. В его голове внезапно — такая же осторожность, и это чертовски выбивает сейчас. Я разглядываю кольцо — ничего не могу с собой поделать, это же настоящее-блин-кольцо, как давно оно у него там, в бумажнике, лежит просто так, зачем, как, откуда.

Мика.

Пожалуйста.

Откатите меня назад.

Откатите меня в Нью-Йорк. В Миссури. Куда-угодно.

Чтомнесэтимделать.

Господь.

Мы в Сан-Франциско уже третий раз, и теперь это чертово кольцо — настоящее.

И мое.

— Ты точно бессмертный, — шумно выдыхаю я.

— Так “да” или “нет”? — уточняет он невозмутимо.

— Да.

КОНЕЦ