Каникулы с чертёнком - страница 44

Было, пока Лев не обогнал меня. Глядя на его прямую спину, я поразилась легкости, с которой Лаврентьев бежал. Точно хищник! Поджарое тело, рельефные мышцы, ленивые движения… Кажущиеся ленивыми. Скорость, с которой он удалялся, просто поражала. Я возмущенно воскликнула:

– Эй! Так нечестно!

Он развернулся, но продолжал бежать спиной вперед с той же скоростью, что и я. Осмотрел меня жадным взглядом и протянул насмешливо:

– Что так? Вы дали условия, я их выполняю. – Добавил многозначительно: – Я очень хочу свое желание!

Я похолодела: вот же проклятая универская привычка! И зачем я крикнула то, что мы всегда говорили, когда бежали на физ-ру? Там я соревновалась с однокурсниками, среди которых не было призеров марафона. Но сейчас, бросив эту фразу, я лишь дернула тигра за усы. Точнее льва! Конечно, Лаврентьев не упустит случая и, победив, потребует… Теперь меня бросило в жар, но я с усилием рассмеялась:

– Вы его, конечно, получите. – Лев остановился, взгляд его полыхнул таким пламенем, что сердце пропустило удар. А я кивнула на поворот, который мы только что миновали и из-за которого не было видно безнадежно отставшей Марго, и поинтересовалась: – О чем вы хотите попросить свою дочь? – Добежала до Льва и остановилась. Восстанавливая дыхание, объяснила как можно серьезнее: – Пробежка нужна не для вас, Лев Сергеевич, а для вас с Марго. Это время, которое может вас объединить. Даже молча делая одно дело, вы становитесь ближе…

– Я понял, – прервал меня Лаврентьев. – Вы просите меня проиграть.

– Примерно, – улыбнулась я.

– Но я же выиграл, – шагнул он вплотную, и от запаха чистого мужского тела с приятной терпкой ноткой мускуса у меня закружилась голова. – И хочу свое желание прямо сейчас. Только на таких условиях я соглашусь проиграть.

В горле мгновенно пересохло, и бег тут ни при чем. Я хрипло уточнила:

– И какое же ваше желание?

Лев навис надо мной и, жадно окинув потемневшим взором, шепнул:

– Поцелуй меня.

Меня словно молнией пробило от макушки до пят, даже кончики пальцев закололо. Я смотрела в глаза Льва и понимала, что это прыжок в пропасть, без права на спасение. Как и осознавала, что Лаврентьев шантажирует меня девочкой. Марго вот-вот появится, обиженная, брошенная, но упрямо бегущая вперед. Сердце сжалось от сочувствия к Марго и одновременно к себе. Если я сделаю первый шаг, которого так ждет босс, это будет началом конца. Готова ли я утонуть в нем? Сердце кричало ответ, но разум пытался удержаться на краю.

Глава 17

Лаврентьев ощущал себя охотником, который вот-вот получит добычу. Он загнал няню в ловушку, прижал к стенке, потребовал сдаться и ожидал сладкой победы. Как же головокружительны мгновения до полного триумфа! Стоит Любе поцеловать его, он уже не остановится. Пойдет до конца, потому что тонкая грань условности разрушится, потому что девушка сама шагнет в его объятия, потому что все станет привычно… Все станет так, как Лев привык. Будет совершенно обычно.

Секунды тянулись, шаги бегущей Маргариты приближались, Лев слегка наклонился, чтобы Любе не пришлось тянуться на носочках. Даже облизал губы от нетерпения, и няня вздрогнула. Посмотрела на него своими огромными голубыми глазами, в которых отражалось утреннее небо, и велела:

– Закройте глаза.

Лаврентьев не хотел подчиняться, он желал видеть каждый миг своего триумфа, но Маргарита вот-вот их догонит, и времени на исполнение желания у няни все меньше, поэтому он послушно опустил веки.

И тут же услышал девичий смех и ощутил ветерок. Лев еще не открыл глаза, но уже понял, что его обвели вокруг пальца. Когда он обернулся, то увидел, как Люба убегает от него, держа за руку хохочущую Маргариту.

– Ура! – крикнула дочь. – Мы обогнали папу! Как тебе удалось?

– Как вчера в парке ты обманула собачку, – не останавливаясь, весело оглянулась на Лаврентьева Люба. – Отвлекла ее палкой, чтобы обогнать, помнишь?

– Да! – воодушевленно воскликнула Маргарита. – Мне понравилось играть с Белкой.

Лев хотел было рассердиться, но лишь весело рассмеялся: его дрессировали, как пса? Смелая няня! Хотелось ее догнать, наказать… Повалить на траву и, жадно впившись в губы, украсть стон, но рядом дочь, и Лаврентьев не мог себе этого позволить.

Он легко, не спеша, побежал за ними. Крикнул, не уточняя:

– Хорошо, ты победила! Чего ты хочешь?

– Собаку! – ответила дочка и, остановившись, глянула на отца умоляюще. – Я хочу свою собаку!

Люба тоже остановилась и, улыбаясь, посмотрела на Лаврентьева подозрительно довольно, будто все это и был ее план. Выманить босса на пробежку и хитростью добиться исполнения давнего желания дочки.

– Мы уже говорили об этом, – нахмурился Лев. – Это не игрушка, а живое существо, за которое нужно нести ответственность. Ты еще не готова к этому.

– Почему? – направилась к нему Люба. Выглядела она решительно и слегка воинственно. Такой она Льву тоже нравилась. – Почему вы считаете, что Марго не справится? – Подошла вплотную и так, чтобы не слышала Маргарита, шепнула: – Не потому ли, что сами так и не научились этому?

– О чем вы? – недовольно уточнил Лаврентьев. – Я ответственен за судьбы сотен подчиненных.

– Не льстите себе, – так же тихо продолжила Люба. – Вы лишь предоставляете им место работы, покупаете их услуги. Если думаете, что они зависят от вас, то лишь упиваетесь иллюзией. Дочь зависит от вас, это правда, но вы и сами только учитесь ответственности. Или испугались? Ведь собака тоже будет зависеть от вас, а вы еще с дочерью не разобрались…

Она вытянула шею и, привстав на носочки, посмотрела Лаврентьеву в глаза. Он же не мог оторвать взгляда от ее губ. Чертовка! Добыча, которую он уже считал своей, притворившись раненой, завлекала охотника в западню?