Каникулы с чертёнком - страница 66
– Тебе уже не нужны твои акции? – тут же подобралась Света, на лице ее промелькнул страх. – Только скажи, я верну себе все обратно!
Лев лишь отвернулся и пошел к выходу. Под вытягивающие нервы звуки скрипки он выскочил из дома и только тогда разрешил себе улыбнуться. С того дня, когда Маргарита устроила в офисе день безумного работника, все изменилось. Первым, кто позвонил Лаврентьеву, оказался Дульнев. Один из самых сильных и непримиримых конкурентов, он никогда не шел на открытую войну. Не пошел и в этот раз, а развернул против Лаврентьева целую кампанию. Но теперь, когда маски спали, Лев обрел почву под ногами. И не такую мягкую, как чернозем под лестницей его бывшей жены.
Лаврентьев подождал служебную машину и отправился в офис. Павел теперь приходил раньше босса и уже ждал с новыми данными, чтобы отпроситься пораньше. Так получилось и в этот раз.
– Дешнеев сдался, – удовлетворенно сообщил зам и хищно улыбнулся: – Золотова на грани. Думаю, еще один скачок курса, и она сама приползет с повинной. Может, накроем их на завтрашнем совещании?
– Рано, – осадил зама Лев. – Если мы уличим Дульнева в подстрекательстве – это одно, а если докажем финансовую махинацию и попытку уничтожения репутации компании…
– Сидеть ему долго и со вкусом, – согласно кивнул Павел, но тут же скривился. – Но хотелось бы завершить до моего отпуска!
– Кстати, с чего это ты вдруг решил уйти в отпуск? – вспомнил Лаврентьев.
– Тебе какая разница? – хмыкнул Павел и подмигнул: – Со мной хочешь? О да, мой царь! Отвези меня на Карибы!
– Не паясничай, – осадил его Лев. – Света звонила?
– Одиннадцать раз, – сухо отчитался Павел. Улыбка его растаяла. – Поверить не могу, что она все это время пользовалась мной как рычагом давления на тебя. Нет. Поверить не могу, каким идиотом я был…
– Добрый день, Левушка, – вошел в кабинет адвокат.
– Утро еще, – недовольный тем, что прервали его исповедь, буркнул Павел.
– Для вас, молодых, утро, – усмехнулся в бороду Владимир Олегович, – а для такого старика, как я, которого смаривает в семь вечера и подбрасывает в четыре утра, давно день.
– И чего вам не спится? – проворчал зам.
– Слабый мочевой пузырь, юноша, – громко шепнул адвокат.
– Вы что-то обнаружили? – перевел тему Лаврентьев.
– Конечно, – неторопливо уселся Владимир Олегович. Разложил на столе папки и по одной принялся открывать их. Протягивая листы Льву, прокомментировал: – Я выделил стикерами двоякие фразы и подозрительные даты. Думаю, если мы покажем это клиентам Дульнева и аргументируем свою позицию, то получим их показания и выиграем дело. Конечно, придется потом компенсировать каждому потерянную прибыль.
– За все нужно платить, – согласно кивнул Лев.
– Но главный наш козырь – ваша бывшая жена, – напомнил адвокат. – Она единственная, кто общался лично с Дульневым.
– Боюсь, на ее слова мы не можем рассчитывать, – подал голос Павел. – После того, как вы открыли чудовищную правду о рождении Маргариты, боюсь, у Светы есть лазейка. Да и информация о принудительном лечении в психологической клинике не на нашей стороне.
– Не сгущай краски, – недовольно поморщился Лев. – Не думаю, что даже самый ушлый адвокат назовет год в люксе итальянского санатория принудительным лечением в психушке.
– Прости, дружище, – виновато улыбнулся Павел, – мне все еще трудно отделять правду от того, что говорила Света. Я бы и рад вернуть ей все эти слова!
– Лучше бы свои вернул, – не мог простить ему Лев. – Не сболтни ты «сестренке» про Любу, ничего этого бы не было! Не прибежала бы Света в панике, что я заново женюсь, и она утратит единственный рычаг давления на меня. Не воспользовался бы Дульнев ее дуростью и паникой акционеров, чтобы подкосить наше предприятие. Не ушла бы… – Он резко замолчал и, выдохнув, продолжил: – Не ушла бы от нас возможность раскрутить маркетинговый отдел до самостоятельного подразделения.
Конечно, дело не в возможности, но о Любе Лаврентьев старался не говорить и даже не думать. Зачем тешить себя ложной надеждой, что девушка простит его? Он помнил взгляд, которым няня наградила его на прощание, и был уверен, что больше никогда не увидит Корнееву. Но каждый день ждал, что она позвонит… хотя бы Маргарите, чтобы узнать, как дела у бывшей подопечной. Глупец!
Сжал челюсти и хмуро покосился на зама. Павел отвел глаза и процедил:
– Ну сколько нужно извиняться? Я верил Свете, она была убедительна, а ты… – Он снова в упор посмотрел на босса. – Ты никогда мне ничего не рассказывал! Я лишь мог догадываться, что происходит у тебя в душе.
– Все ты видел и знал, – привычно огрызнулся Лаврентьев. – Тебе было выгодно считать меня злодеем и изображать добренького. Так было со Светой, так случилось и с Любой.
Павел поджал губы, а Владимир Олегович, собрав папки, с кряхтением поднялся.
– Вы бы лучше приберегли злость для общего врага, – как бы невзначай заметил он, – вместо того чтобы грызться каждый день между собой. – Хитро усмехнулся заму: – Ты, Паша, идиот, признай наконец! – Перевел взгляд на Лаврентьева. – А ты, Лева, прекрати обвинять других в своих проблемах. Тебе нужно – делай сам! Посмотри на дочку и бери пример.
– Измываться над окружающими?
– Добиваться своего любыми путями, – сухо ответил адвокат и ехидно засмеялся. – Кстати, это Маргарита унаследовала от матери. Хвала небу, что от тебя ей досталось доброе сердце. Увы, в комплекте с отчаянным стремлением скрыть, что оно не каменное. Но я знаю одну особу, которой удалось добраться и до одного, и до второго в необычайно короткий срок…
