Береги меня - страница 28

Пару раз звонила Катя, но Белла не ответила и не перезвонила. То же самое она сделала с Гришей. И лишь когда высветилось фото Оксаны, Белла подняла трубку. Поскольку в городе её мать будет всего несколько часов, решение встретиться в очередном пафосном ресторане было принято немедленно.

Погода в понедельник выдалась слишком жаркой. Настоящее пекло. В такси, где вместо кондиционера «работали» открытые окна, Белла написала Грише, что сегодня не сможет приехать на работу по личным причинам. Она никогда не брала отгул, поэтому рассчитывала, что начальник не отнесется к её словам слишком бойко.

Прибыв в указанное место, Белла поспешила в здание, где было намного прохладнее, нежели на улице. Перед тем как занять столик, она побывала в дамской комнате, причесала растрепавшиеся сквозняком волосы и пропитала лицо матирующими салфетками. В такую кошмарную жару макияж был излишним, но иначе ей бы никак не удалось замаскировать темные круги под глазами от бессонных ночей.

– Белла! Ну, наконец-то! – воскликнула Оксана, когда её дочь зашла в пустующий зал.

Они обнялись. Не слишком крепко, как давние знакомые. Белла почувствовала запах неизменного Chanel и вдруг вспомнила тот день, когда Оксана уезжала в очередную поездку, заставляя дочь погостить на выходных у дяди. Как Белла смотрела ей вслед…

– Ты похудела, в чем дело? – спросила Оксана, присаживаясь за стол. – Я уже сделала нам заказ, надеюсь, ты не возражаешь.

Белла выдавила улыбку.

– Ну, так, в чем же дело? Ты заболела?

– Как в такую жару можно есть? Хочется только пить не более.

– Это точно, – согласно кивнула женщина. – Как твои дела?

– Нормально.

– Работаешь все там же?

– Да. Много проектов.

Оксана сдержанно улыбнулась. Белла бы выразила удивление по поводу её новой короткой прически, но не стала, ведь она удивилась еще в марте, когда увидела мать по телевизору в очередном выпуске новостей. Эта тема уже давно как неактуальна.

– А как ты? Много работы?

– Еще бы! Ничего не меняется. Это для меня, а салат для дочери, – указала она подошедшему с их заказом официанту. – Живу в самолетах и гостиницах. Сейчас работы прибавилось, готовлю к выходу собственную часовую передачу на другом канале.

– Переходишь на другой?

– Да, там перспектив и возможностей куда больше. Не люблю, когда интересующие меня темы остаются под запретом, – хмыкнула Оксана. – Как салат?

– Вкусный.

– А какие планы у тебя?

Белла подняла на нее глаза.

– Думаешь как-то расти в профессиональном плане?

– Мне пока не до этого.

– А когда будет? – спросила Оксана, опустив руки на край стола. – Тебе уже двадцать пять, пора бы знать, к чему стремиться.

– Рада, что ты помнишь, сколько мне лет, – с грустью усмехнулась Белла.

– Послушай, я очень сожалею, что не поздравила тебя. В тот день на улице Парижа проходил массовый митинг и в какой-то момент начался настоящий хаос…

– Это у меня, мама, был хаос. В Париже его не было, в тот день он заглянул ко мне.

– Наша группа пострадала и…

– Это я, мама, пострадала! – перебила Белла, повысив голос. – Я! Мне не нужны были эти поздравления от тебя, из года в год слова одинаковые. Важно было лишь то, что я в твоей жизни еще есть. Что ты помнишь обо мне, пусть даже мой день рождения – лишь повод для этого. Тебя не было тогда, тебя нет и сейчас. Когда я нуждаюсь в твоей защите и понимании – ты находишься черт знает где!

– Это моя работа, Белла.

– А это я, мама! И я давно уже поняла, что каждый твой приезд сюда – вынужденный. Каждый твой звонок – вынужденный. Эта встреча – тоже. У нас с тобой разные жизни и города. Мне уже давно восемнадцать исполнилось и приезжать раз в пятилетку с «проверкой» не нужно. В этом нет необходимости.

Оксана аккуратно протерла уголки губ белой салфеткой и потянулась к своей сумке. Она молча достала зеленую папку и положила её на стол, задержав взгляд на своей руке.

– Это твой подарок от меня. Очень надеюсь, что тебе понравится. Официант! – махнула она рукой. – Счет, пожалуйста. Я считала эту твою работу глупостью, а отъезд – не более, чем бунтарством. Я была уверена, что ты вернешься в нашу квартиру спустя месяц. Но вижу, что ты и впрямь счастлива. Видела твои работы в журналах, как и тебя саму на «Майском аукционе». Выглядела ты прекрасно. Спасибо, – поблагодарила она официанта и раскрыла кожаную книжицу. – Ты права, каждый мой приезд сюда действительно вынужденный. И чаще всего совершенно неудобный. Я ничего не могу поделать, – усмехнулась Оксана, доставая из кошелька деньги, – работа – вся моя жизнь. Разве можно меня винить в этом? Да, как мать я никакая, но журналист из меня, как ни крути, стоящий. Я не хочу, чтобы ты в чем-то нуждалась. Чтобы у тебя не было своего угла, как у меня. Не хочу, чтобы ты испытывала потребность в чем-либо. Но и с тобой я быть не могу. Мне чужды сентиментальные разговоры, слезы и страдания. Я для всего этого слишком холодный человек. Очень прошу тебя, прими этот подарок. Он даже не от меня, а от твоего отца, бабушки и дедушки, что души в тебе не чаяли. Извини, что я не смогла сделать того же. Существуют вещи мне неподвластные.

Забросив кошелек в сумку, Оксана поднялась с места.

– Всего хорошего, Белла. Будь счастлива.

Chanel еще долго витал в воздухе невидимой дымкой. К собственному удивлению, Белла доела салат, почувствовав страшное чувство голода, допила прохладный яблочный коктейль и взяла с собой кусочек «Наполеона». И только оказавшись дома, она открыла зеленую папку. Подарок от отца, бабушки и любимого дедушки заставил её расплакаться.