Сыграй со мной в любовь - страница 61
Встретившись с ним глазами, мне так и хотелось спросить: "У нас все нормально?", но чертово "у нас" комом застряло в горле.
— Все нормально? — фраза получилась обезличенной, словно спрашивала о погоде.
— У меня? — правая черная бровь взметнулась вверх. — Да. Почему спрашиваешь?
Мой бумеранг полетел обратно. Дима сощурил глаза, став похожим на преподавателя, задавшего контрольный вопрос экзамена.
С языка рвалось "Мне плохо". Это было честно. Именно так и следовало сказать, но… Затекшие мышцы спины, горящие огнем щеки — личина гордой и независимой прилипла намертво.
— Все чудесно, спасибо за вечер, — от откровенной лжи во рту появился неприятный кислый привкус. — Немного устала.
Как и после наших обычных перепалок Дима плотно сжал губы, а по проступившим на скулах желвакам я прочитала, насколько "сильно" ему понравился мой ответ. Кажется, это был новый уровень стычек. Без споров, без угроз — молчаливое столкновение двух совершенно чужих друг другу людей.
Чтобы не накалять напряжение, за дорогу я больше не проронила ни слова. Каждый из нас с непроницаемым видом смотрел в свое окно, и от лениво накрапывающего дождя по телу пробегали мурашки.
Идиллия закончилась. План на остаток вечера был прост. Оставалось лишь преодолеть вместе подъем на лифте, отпустить Дениса, избавиться от платья и, запершись в ванной, хорошенько выреветься.
Последний пункт сегодня мне был просто необходим. Не помню, когда плакала последний раз. Скорее всего, в первые месяцы после рождения Веры, вымотанная от колик, ответственности и недосыпа.
Сейчас слезы грозили политься еще в машине. Наверное, это был какой-то пик. Он появился без явных причин. Скопился из недомолвок, обид, подозрений как мусорная свалка, и хватило всего одной встречи, чтобы эта свалка начала рушиться мне на голову.
Сохранять глаза сухими было непросто. Даже гордость, которая сегодня и так здорово выручила, грозила предать в любой момент. Когда мы, наконец, оказались дома, и за Денисом закрылась дверь, глаза уже стало покалывать от непролитой влаги. Убедившись, что Вера спит, больше я не стала тянуть.
— Приятных снов, — не оглядываясь, бросила Диме.
Он небрежно сбросил на диван пиджак и даже не оглянулся.
— Так легко пасуешь перед трудностями… — долетело вслед вместо взгляда. — Просто уйдешь?
Не поняв, я остановилась.
— Да… Спать.
— И не спросишь ни о чем? — словно хищник к загнанной в угол жертве, он медленно, лениво подошел ко мне и стал лицом к лицу.
— А я должна о чем-то спросить?
Зло выдохнув, Дима вскинул руку и обхватил меня за горло.
— Откуда ты только взялась на мою голову такая упрямая? — провел подушечкой большого пальца вдоль яремной вены.
Окончательно запутавшаяся, я лишь сглотнула.
— У меня с Леной ничего нет. Нет с момента, как ты с дочкой появились в моем доме. Ни с кем другим тоже ничего нет. — Синие глаза, казалось, прожгли мою голову насквозь. — Доступно объяснил?
Во рту пересохло. Хотелось кивнуть, но из-за тугого кольца пальцев на шее, пришлось выдавливать из себя сиплое "да".
— Рад, что мы хоть что-то прояснили. На мужских губах мелькнула кривая улыбка. — А про предложение Бориса забудь. Никуда ты с ним не поедешь.
— Но… — только я хотела сказать, что и не собираюсь, как Дима опустил руку. Так резко, что от неожиданности едва устояла на ногах.
— Ни с кем не поедешь, — он сделал последний шаг ко мне и буквально в жал в стену за спиной. — А теперь раздевайся. Быстро и желательно самостоятельно.
От пляски эмоций и непрошенных признаний Димы мой воспаленный мозг отключился как старенький, перегруженный компьютер. Все, что осталось — ощущения: горячая спираль, закручивающаяся внизу живота, и прежняя зудящая боль в глазах. Наверное, начнись сейчас апокалипсис, я бы так и продолжила стоять.
— Как ты меня достала, птичка! Даже не представляешь, как надоело наматывать круги по ночному городу, пока ты крутишься в кровати юлой, пытаясь уснуть, — не ожидая больше ни минуты, Дима подхватил меня под ягодицы и резко оторвал от пола. — Пора вы*бать из тебя всю эту дурь к хренам. С самого начала нужно было. Зря только время тратил.
* * *
Дима
Она меня правда достала. Совсем! С этими ее каблуками, влажными губами и голыми лопатками. Упрямая как олениха и колючая как ежиха. Ладони зудели, так хотелось задрать гребанное красное платье и отшлепать по заднице. Всласть, от души, чтобы слилась по цвету с тряпкой, которая весь вечер прикрывала эту задницу, а заодно привлекала внимание похотливых кобелей вроде Бориса.
С трудом удержался, чтобы прямо в коридоре не перекинуть девчонку через колено и не начать экзекуцию. А уж когда сказала, что собирается спать, терпение выгорело к хренам.
Не ложатся спать с такими красными глазами!
Не сваливают так быстро подальше, в свою комнату, когда пофиг!
— А-ну, посмотрела в глаза! — вжав твердокаменный стояк в развилку ног, я плавно вверх-вниз заскользил Ликой вдоль своего тела.
Пушинка! Какой была невесомой, такой и осталась. Ничего общего ни с фигуристой Ниной, ни с остальными любовницами. Девчонка совсем, несмотря на возраст и собственного ребенка.
— Не знаю, как тебя трахали тот хер в переднике из Питера и другие, но сегодня ты точно не вспомнишь никого из них, — мои губы сквозь ткань платья и белье нащупали острую вершинку груди, и зубы сжали ее до боли, до глухого сдавленного стона. — Моя девочка! Упрямая, но моя.
