Серая мышка и хищник (СИ) - страница 12
Она рылась в ящике с нижним бельем, пытаясь с самого дна выудить свой самый красивый, а потому единственный, комплект шелкового белья нежного персикового цвета. Ему было уже много лет, но в силу того, что надевался он максимум пару-тройку раз, выглядел как новенький. Это еще из старых запасов, когда дорогие вещи не были роскошью, а чем-то обыденным. Так колготки новые есть, юбка и темно-синий гольф уже лежали разложенные на кровати, готовые к употреблению. Вроде все было готово и все равно, когда прозвонил телефон, ей не хватило буквально 15 минут. Ну какая настоящая женщина может собраться вовремя!?
Немного макияжа, буквально подчеркнуть карандашом уголки глаз, тушь и блеск для губ. Все, можно выходить!
Она выбежала на мороз на ходу застегивая куртку и заматывая шарф. От вида знакомой темной машины сердце бухнулось в пятки, потом вернулось на место и сладко заныло. Она поглубже вдохнула морозный воздух, успокоилась и юркнула на пассажирское сиденье.
— Пришли мне эту запись, я посмотрю, — он говорил по телефону. — Все, договорились, пока!
И повернувшись к ней, улыбнулся:
— Привет, снова тебя пропустил, прости!
— Привет! — улыбнулась она в ответ. Хотелось прижаться к его гладко выбритой щеке лицом, почувствовать запах его афтешейва, но он уже повернулся, заводя машину:
— Ну что, поехали?
— Угу, — вздохнула она с улыбкой. Она не могла объяснить, почему ей так нравилось ехать в машине с ним рядом, нравилось бросать украдкой взгляды на его сильные руки на руле, посматривать на его лицо, когда он решал поехать той или иной дорогой, нравилось чувствовать его запах, от которого становилось так спокойно, что она расслаблялась, теряла контроль, и он изредка перехватывал ее взгляд, от чего при совершенно неподвижном лице в уголках глаз появлялись лучики складок, как будто он улыбался про себя. И она понимала по этим лучикам, что ему тоже хорошо с ней.
Утка была замечательная! Просто отличная! Она никогда в жизни не пробовала ничего подобного! От комплиментов повару Павел расплывался в довольной улыбке. Ольга снисходительно улыбалась, забавляясь Пашкиной реакцией, Андрей утвердительно кивал, а Надежда не уставала восхищаться кулинарными способностями Павла.
Вечер был замечательным! У Надежды уже болел живот от смеха над Ольгиными рассказами о похождениях этих двух друзей. Сначала они смущались, а потом наперебой начали рассказывать всякие смешные истории друг про друга. В общем, ужин прошел в теплой дружественной обстановке.
Ольга с Павлом были замечательными! Они действительно подходили друг другу, это было сразу заметно, непрерывно подшучивая друг над другом, они создавали вокруг себя атмосферу любви и тепла, которая передавалась всем окружающим.
Радионяня, мерно сопевшая на сервированном стеклянном столе, вдруг пискнула, подождала, снова пискнула и разразилась детским плачем.
— О! Чудовище проснулось! — радостно улыбнулась Ольга.
— Я принесу ее, пусть проснется окончательно, а потом ты ее покормишь — рассказал Павел свой план, получив в ответ утвердительный кивок Ольги, ушел в детскую.
Девочка удобно устроилась у гордого папы на руках и заинтересовалась Андреем, она так внимательно его рассматривала своими голубыми глазюками и длиннющими густющими ресницами, что Паша уже начал подшучивать над природным кокетством всех женщин с рождения. А когда Лиза еще и случайно моргнула одним глазом, как будто она подмигивает Андрею, все просто покатились со смеху. Тот в свою очередь с таким умилением смотрел на ребенка, корча ей всякие рожицы, что не улыбнуться было не возможно!
После появления Павла с Лизой началась шуточная борьба за право подержать крошку. Разговор продолжался, прерываясь периодически на передачу ребенка из одних рук в другие.
Надя в восторге смотрела на совершенно спокойных молодых родителей, не поднимавших панику по любому поводу, что ребенок мало поспал, или мало поел, или не отрыгнул во время. И ребенок был спокойный! Девочка внимательно рассматривала каждого, к кому попадала, агукала, принимая участие в разговоре, и время от времени улыбалась всем, кто с ней заговаривал.
Спустя некоторое время Паша уже начал выразительно посматривать на Ольгу.
— О! Тиранище, — пожаловалась она Наде с Андреем. — Все должно быть строго по графику, чуть мама немного задержалась, так ее сразу начнут сверлить укоризненным взглядом.
— Я не сверлю, — попытался оправдаться Пашка. — Ребенок ведь голодный! Вам хорошо, вы все наелись, а она, бедняжку, голодная — некормленая-я-я…
— Ой, бедный ребенок, не кормят его в этом доме, и с мамой не повезло, такая негодяйка попалась! — подтвердила Ольга с улыбкой.
Она тряхнула черными волосами, подстриженными в короткое каре и быстро поцеловав Пашку в щеку, умчалась кормить Елизавету Павловну, со словами:
— Займи гостей, чтобы Надежда к моему возвращению не умерла от скуки!
— А я как раз хотела посмотреть поближе вашу стену с фотографиями, — как хороший выход из положения предложила Надя. Ну, еще не хватало, чтобы с ней нянчились!
— Это Оля делала, — не без гордости сказал Павел, тоже подходя к части стены, выступавшей сантиметров на двадцать. Зачем нужен был это выступ, сейчас, наверное, не сказал бы ни один проектант этого дома, но Ольга нашла ему шикарное применение. Вся поверхность в хаотичном порядке была увешана фотографиями, в рамках и без, на которых были запечатлены как Павел с Ольгой вместе, их совместные поездки, так и их детские и юношеские фотографии. Особое внимание привлекала веревочка, протянутая зигзагообразно на всю длину выступа и сверху до самого низа от одной рамки к другой. К ней на цветных смешных прищепках была пришпилена куча вещей, которые обычно называются хламом, вещей, которые в лучшем случае пылятся в коробочках или на полках, а в худшем, по истечение некоторого срока давности, определяющегося хозяевами в зависимости от того, насколько хозяин в душе «плюшкин», выбрасываются с сожалением или без, опять таки в зависимости от процентного содержания собирательства в крови хозяина.
