Плюш - страница 27

Мне до сих пор не верится, что я с ним. Что я могу коснуться его, поцеловать. Месяцы моих мучений остались позади.

— Ну что, хочешь перекусить? — после поцелуя интересуется он.

Я киваю и пристегиваю ремень.

— Да, но…

Он улавливает мое замешательство.

— Да, к сожалению, мы вряд ли сможем поесть в городе. Кто-нибудь все равно увидит.

У меня сводит желудок от досады. Но это то, что необходимо. Прятаться. Если даже мы будем бывать в тех местах, где не бывают наши знакомые, кто-нибудь может заметить. Парень, который знает парня, который знает парня и так далее. Я не утверждаю, что в Эшборо каждый знает каждого. Но ручаюсь за то, что тренера любимой команды Эшборо Флэйм уже знают все. В городе нет больше команд, играющих на таком уровне, и нашей школе принадлежит единственная в городе ледовая арена. В государственной школе Сэмуэля Хэдли есть своя команда, но они участвуют лишь в окружных соревнованиях.

— Тогда удиви меня, — улыбнувшись, говорю я.

Он ведет машину одной рукой, а второй рассеяно гладит мое колено. Это такое обыденное прикосновение, словно мы вместе кучу времени.

— Как скажешь, — мягко отвечает Лиам.

Через пятнадцать минут мы оказываемся за пределами города на берегу озера. В озерной глади отражаются звезды и полумесяц. Здесь так тихо, что можно услышать малейший шорох. Рядом находится небольшой холм. Если на него взобраться, то можно увидеть далекие огни Ванкувера.

— Нашел это место, когда переехал сюда, — говорит Лиам, пристально глядя на озеро.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. Мы ведь практически ничего не знаем друг о друге.

— Ты скучаешь по Торонто? — спрашиваю я.

Мы стоим на самом берегу в шаге друг от друга.

— Да, — отвечает Лиам. — Иногда мне не хватает его энергии.

— И ты не жалеешь, что оказался здесь?

Он смотрит на меня, улыбнувшись одним уголком рта. Я не хочу, чтобы он думал, что я намекаю на себя. Мне действительно интересно.

— В какой-то момент я жалел о своем согласии, когда мне предложили здесь работу. Мне было тесно и дико. Но рядом океан и здесь тепло. — Он указывает на свою черную толстовку. — В Торонто еще лежит снег.

— Видишь как много плюсов, — говорю я.

— Да, — соглашается он. — Их оказалось гораздо больше, чем я думал.

Он тянет меня к своей груди, и я прижимаюсь к его высокому и сильному телу. От его аромата у меня подгибаются колени.

Мы стоим так примерно минуту. Затем он ведет меня к машине и достает из багажника пакет с едой.

— Не знаю, что ты ешь, — говорит Лиам, раскладывая на капоте картошку фри, чипсы, какой-то салат в пластиковой упаковке, пачку печенья «Орео», пончики в бумажном пакете.

Я давлюсь от смеха, наблюдая за этим.

— Что? — Лиам опускает руки. — Не говори мне, что сидишь на какой-нибудь диете.

— Нет, — я качаю головой.

— Ладно, тогда ты должна все это съесть. — Он приближается ко мне.

Я приникаю к его телу своим.

— На будущее: я обожаю молочные коктейли.

Он опускает голову и оставляет легкий поцелуй на моих губах.

— Понял.

— Ты расстроен? — интересуюсь я.

Он пожимает плечами, глядя в сторону.

— Меня больше волнует реакция парней. Нужно уметь проигрывать. И вот еще что, на будущее, — повторяет он мои слова. — С тобой я не стану обсуждать хоккей.

— Что? — Я даже отстраняюсь. — Почему?

— Потому что он итак занимает большую часть моей жизни.

И для этого у него есть друзья и сама команда.

— Я так понимаю, что я должна развлекать вас, тренер Фаррелл, в ваше свободное время?

Его глаза вспыхивают опасным огоньком, когда я называю его тренером.

— А у вас получится, мисс Роббинс?

Минут через двадцать, когда картошка фри и несколько печений съедены, я сижу на капоте «Рэма», крепко стискивая ногами бедра Лиама. Он стоит передо мной и целует меня, лаская руками мою спину под кардиганом. Я чувствую, что он хочет большего, но кроме движения бедер он ничего себе не позволяет. Мои руки тоже под его толстовкой, под тонкой тканью футболки я прощупываю кубики его пресса. От нашего общего горячего дыхания исходит пар.

Вибрация в кармане его джинсов отвлекает нас от дела. Ненавижу, что нас прерывают. Вздохнув, Лиам отстраняется от меня, проведя пальцем по моим губам. Без него мне моментально становится холодно.

— Мне нужно ответить, — говорит он.

Я киваю и остаюсь на месте, когда он отходит на несколько шагов.

— Нет, старик, я не дома. А в чем проблема? — Он слушает какое-то время, изредка бросая на меня взгляды. — Ты издеваешься. Прямо сейчас? Черт. Да, я занят.

То, что ему говорит собеседник, очевидно, что-то из категории «кого ты трахаешь сейчас, бро», потому что Лиам стискивает челюсть и хмыкает.

Он старше моих ровесников, но не настолько, чтобы слишком от них отличаться в те моменты, когда дело касается пошлых шуток. Конечно, у меня нет богатого опыта, чтобы рассуждать о подобном, но я очень наблюдательна. В большинстве случаев парни ведут себя слишком очевидно.

— Заткнись, Реджи, — огрызается Лиам. — Хорошо, договорились. Но ты мне должен, сукин сын.

Засунув телефон обратно в карман, он возвращается ко мне.

— Я услышала нецензурную лексику.

Он улыбается и закрывает на мне мой распахнутый кардиган.

— Поверь мне, парни слышат от меня и не такое, когда ползают на льду, как улитки.

Я смеюсь, слегка откинув голову.

— Тебе нужно ехать, да?

Он неохотно кивает.

— Моему другу нужна помощь.

— Что-то серьезное? — Я спрыгиваю с капота, и теперь мне приходится задирать голову, чтобы видеть лицо Лиама.

— Я бы так не сказал, — уклончиво отвечает он.