Истинная красота - страница 23

Я наклоняюсь и притягиваю Эмили.

— Я случайно уснул. Извини, Эм.

Она кладет руку мне на лицо.

— Все в порядке, я знаю, что ты не хотел.— Я беру ее запястье и целую ладонь.

— Тебе повезло, что твой отец ушел рано утром, — вмешивается леди, все еще говоря сердито, но выражение ее лица немного смягчается, когда она смотрит на нас. — Но твоя мама в душе. Так что вам нужно уйти прямо сейчас! — добавляет она, указывая на меня.

— Увидимся на тригонометрии, детка. — Поскольку мы уже попались, я не стесняюсь и целую ее.

Ее щеки розовеют, но она улыбается мне своей обычной улыбкой, от которой у меня перехватывает дыхание.

— Пока, Райдер.

Я встаю и двигаюсь к окну, чтобы уйти через него, когда леди перехватывает меня.

— Что ты делаешь, глупый мальчишка? Пытаешься убиться? — Я шокировано смотрю на нее. Боже, а она смелая для такой маленькой женщины. Она качает головой и хватает меня за руку. — Пойдем, сейчас же, я выведу тебе через главный вход, но мы должны поторопиться.

Я позволяю ей вытащить меня из комнаты и слышу, как Эмили хихикает, когда леди закрывает за нами дверь. Я следую за ней через огромный дом и стараюсь не обращать внимания на вопрос в ее глазах, надеясь, что это заставит ее замолчать. К сожалению, это не так.

— Ты должен положить этому конец.

Я качаю головой.

— Нет, я не стану. Никто не удержит меня вдали от нее.

Леди взволнованно вздыхает и останавливает меня, как только мы добираемся до основания лестницы.

— Послушай меня. Я знаю, что вы, ребята, заботитесь друг о друге, я это вижу, но ты не знаешь, во что ввязываешься, когда речь заходит о ее отце. Ты подвергаешь опасности не только себя, но рискуешь безопасностью Эмили.

Безопасность Эмили?

— О чем вы, блин, говорите?

Она на секунду отводит взгляд, прежде чем снова посмотреть на меня, и я удивляюсь, замечая в ее глазах страх.

— Губернатор Майклз — безжалостный человек, ты даже не представляешь насколько. Это все, что я тебе скажу. Я умоляю тебя, ради вас обоих, ты должен отпустить ее.

— Если она в опасности, с какой стати мне бросать ее?

— Ей не будет угрожать опасность, если ты ее оставишь.

Я думаю о ее словах, и только мысль об этом заставляет мою грудь сжаться от паники. Я качаю головой.

— Нет, — твердо заявляю я и направляюсь к двери. — Я позабочусь о ней. И не позволю никому причинить ей боль, даже ее отцу.

— Ты не одолеешь его. Ты должен покончить с этим, Райдер, только так Эмили будет в безопасности.

— Не трудитесь. Я не оставлю ее! — Я закрываю дверь до того, как она скажет что-то еще. Я стараюсь не думать о ее словах, пока иду к байку, но не могу. «Ты рискуешь безопасностью Эмили». Что, черт возьми, это значит? Эм сказала, что ее родители никогда не поднимали на нее руку, и я знаю, что она не станет мне врать.

Я тут же забываю о своих раздумьях, когда подхожу к байку, припаркованному недалеко от дома Эм, и вижу рядом с ним гладкую черную машину. Вот херня! Полагаю, это был лишь вопрос времени, но я не хотел ничего решать этим утром. Хорошо хоть Эмили нет здесь, и ей не приходится иметь дело со всем этим.

Когда я подхожу ближе, водитель выходит из машины и открывает заднюю дверь, потому что козлина на заднем сиденье думает, что он слишком хорош для того, чтобы сделать это самостоятельно. И выходит не кто иной, как губернатор Майклз. Я видел его всего несколько раз, но даже если бы не видел, нельзя отрицать, что этот человек — отец Эмили. У него такие же светло-каштановые волосы, и такие же светло-голубые глаза, только у Эмили взгляд невинный, а у него коварный.

Я не сбавляю шаг и продолжаю идти к мотоциклу, не желая, чтобы он думал, будто пугает меня, ведь это совсем не так.

— Мистер Джеймсон, наконец-то мы встретились.

Не обращая внимания на его приветствие, я сажусь на байк и держу шлем на коленях, прежде чем повернуться к нему. Я удивлен, когда он подходит и предлагает мне свою руку. Долгую секунду я смотрю на нее, а затем принимаю. По двум причинам: во-первых, я хочу знать, чего он хочет, и во-вторых, он ведь отец Эмили, как бы я его не ненавидел.

— Губернатор, — вежливо приветствую его я.

Он отступает, и я выдерживаю его взгляд, ожидая, что он скажет, что ему нужно.

— За последние несколько недель я ужасно много узнал о вас, мистер Джеймсон.

Недель? Я хмыкаю, конечно, так и есть, готов поспорить, даже этот крысёныш Прескотт знал ещё до вчерашнего вечера.

— Должен признать, я удивлен, как долго вам с Эмили удалось скрывать от меня этот ваш маленький фарс. Я никогда не знал, что моя дочь такая, может, она больше похожа на меня, чем я думал.

Я смотрю на него, теперь все вежливость исчезла.

— Она не такая, как вы. — Я плохо его знаю, но в курсе, что он типичный политик — лживый и манипулирующий. В Эмили нет ничего от этого человека.

Он ухмыляется.

— Вы пытаетесь сказать мне, что я не знаю собственную дочь, мистер Джеймсон? Думаете, раз знаете ее три месяца, то понимаете ее лучше меня? Хотя, если вы спали в моем доме, в ее постели, то, наверное, вы знаете ее лучше, чем я.

Я сжимаю зубы и сдерживаюсь, чтобы не врезать ему.

— Это не так, — выдавливаю я.

— Нет?

— Нет, это не так. Мы с Эмили не безразличны друг другу, и я не позволю никому — включая вас — разлучить нас.

Он потирает челюсть.

— Ну, это просто показывает, как мало ты знаешь обо мне. — Я выдерживаю его взгляд, показывая, что не собираюсь отступать. — Но, как я уже сказал, я достаточно хорошо узнал тебя. Я знаю, откуда ты, а точнее, кто. Твои родители та еще… как я должен назвать их?