Подчини меня нежно - страница 32

Мой взгляд скользнул про рыжей сабе Никиты, которая стояла неподалеку среди зрителей, сжигая меня взглядом, полным ненависти. Если то, что между нами было в раздевалке, можно было бы охарактеризовать как схватку, то теперь в ее глазах читалось: война. Причем не на жизнь, а на смерть. Я перевела взгляд на Никиту, и мне стало интересно, понимает ли он, как ревнует эта женщина, и почему он так поступает с ней?

Но в следующую секунду я перестала думать о ком-либо, кроме себя, когда Никита поднялся со стола мне навстречу, а Макс подтолкнул меня вперед — так, что я оказалась перед публикой. Людей вокруг набралось человек сорок, и зрители продолжали пребывать — очевидно, их не столько интересовала я, сколько Макс и Никита. Теперь, когда дом освободил стол, я с ужасом заметила, что на нем разложено много различных предметов, каждый из которых так или иначе связан с наказаниями. Длинная линейка, трость, ремень, розги. Меня бросило в пот, и ноги подкосились. Боже, я не готова все это пробовать на себе.

— Дыши, — шепнул мне на ухо Макс, — и садись на стол. Лиза?

Очнувшись, я забралась на стол, с опаской оглянувшись на Никиту с семихвосткой. Чтобы хоть как-то себя подбодрить, я свесила ноги и стала болтать ими в воздухе, заодно немного вживаясь в роль. Вспомнив о припасенной жвачке, я опустила руку в карман юбочки и сунула в рот три пластинки сразу, а потом надула огромный пузырь за спиной у двух мужчин, стоявших лицом к публике и ожидавших полного внимания. Дождавшись наступления тишины, я с оглушительным хлопком лопнула резинку, и Макс с Никитой вздрогнули, обернувшись, а часть зрителей засмеялась.

Окончательно успокоившись и вернувшись в себя, я ослепительно улыбнулась Максу и покрутила головой из стороны в сторону, чтобы помахать хвостиками. Лицо моего дома стало непроницаемым, и он снова повернулся в сторону публики. Наступила гробовая тишина, и Макс мягко объявил:

— Экзамен по математике. Два экзаменатора, одна студентка. Я прошу полной тишины, все, кто будет шуметь, сразу удаляются. Начинаем через две минуты. Полная тишина, — повторил он, и оба дома повернулись ко мне, подходя вплотную.

Я испуганно посмотрела на Макса, подбираясь, но он мягко качнул головой и успокаивающе погладил по голове:

— Лиза, это простая игра, — еле слышным шепотом сказал он, — Мы будем задавать вопросы, ты отвечаешь. Если ты ошибаешься — получаешь шлепок паддлом или удар флоггером. Видела флоггер раньше?

— Нет.

Макс повернулся к Никите, и тот шлепнул семихвостку мне на колени. Прикоснувшись к мягким замшевым хвостам, я перевела дух.

— Это мягкая штучка, малыш. Сильной боли не будет, обещаю, — прошептал Никита, поймав мои глаза, и я кивнула, почти сразу отводя взгляд:

— Хорошо. А что потом?

— Будут другие наказания, — уклончиво сообщил Макс, указав глазами на тематические девайсы, разложенные на столе. — Не напрягайся насчет ответов, экзамен все равно не сдашь.

— И что тогда?

Я испуганно посмотрела на него, но он лишь улыбнулся:

— Посмотрим на твое поведение.

— Макс… пожалуйста, скажи мне, что вы собираетесь делать.

— Саба, не серди меня, это в твоих же интересах. И немедленно выплюнь жвачку.

Убирая бумажку со жвачкой обратно в карман, я опустила глаза и какое-то время слышала только стук своего сердца и шум крови в ушах. А потом Макс, отшагнувший от меня на расстояние двух вытянутых рук, внезапно громко спросил пугающе строгим тоном:

— Как вас зовут, девушка? И почему на экзамен опаздываете?

— Ээ-м.

От неожиданности я замялась и невольно обвела взглядом толпу зрителей, от чего струхнула еще больше и потеряла дар речи.

— Эм? Оригинальное имечко, в наше время таких не было. Эта молодежь какая-то странная, вы не находите, коллега? — обратился он к Никите, и тот кивнул, изучая меня таким взглядом, словно видел впервые.

Залившись краской, я пробормотала:

— Лиза. Меня зовут Лиза.

— Лиза, значит. Подумать только. А почему вы опоздали, Лиза? Разве это прилично, заставлять двух профессоров ждать? — осведомился Никита скрипучим, нарочито занудным голосом.

— Я не хотела, профессор. Пробки, — нашлась я, облизнув пересохшие губы, но тут почему-то многие зрители прыснули от смеха, и Никита тоже улыбнулся, приподняв брови:

— Пробки — это хорошо.

Публика рассмеялась, и я залилась краской до ушей. Никита тем временем обошел стол слева и провел флоггером по моему плечу, словно лаская:

— Первый вопрос, Лиза: сколько будет трижды семь?

— Двадцать один.

— Хорошо. Вы готовились?

— Да, профессор, — сказала я с легкой улыбкой.

— А почему вы улыбаетесь? — внезапно холодно спросил Макс. — Коллега, вам не кажется, что эта студентка легкомысленно относится к экзамену?

— Пожалуй, — лениво отозвался Никита из-за моей спины и внезапно хлопнул флоггером по столу — так громко, что я вздрогнула. Макс тем временем подошел ближе и, нависнув надо мной, спросил:

— Семью восемь? Быстро!

— Сорок восемь, — испуганно выпалила я, и по смеху публики поняла, что это был неверный ответ, еще до того, как из глубины сознания всплыло запоздалое: «пятьдесят шесть».

— Ай-ай-ай, а еще говорит: готовилась, как не стыдно, девушка, — укоризненно пропел Никита из-за моей спины, — А возведите-ка восемь в третью степень?

Макс мягко развел мои колени в сторону и придвинулся вплотную, встав между них. Его лицо было абсолютно непроницаемо, а взгляд глаза в глаза словно гипнотизировал. Публика словно отдалялась с каждой секундой — оставался только его запах, взгляд и… теплое прикосновение ладони к плечу, которое постепенно превратилось в нажатие.