Моногамия. Часть 1 - страница 32
Глава 10. Даосские практики
{Adam Lambert — Outlaws Of Love (Full)}
Парижские апартаменты Алекса шикарны и унылы одновременно. Шикарны, потому что он не изменяет себе — даже временно снимая жильё, умудряется найти просторы стекла и металла. А унылые, потому что полностью серые: это светлый, приятный, успокаивающий оттенок, но всё же серый… Серые стены, серый с белыми вкраплениями деревянный пол, серые ковры, серое постельное бельё, серые шкафы и панели кухни, серая ванна, серый кафель, серое всё. Ни одного яркого или жизнерадостного пятна во всей квартире. Лишь разливающаяся по просторам серо-стеклянной студии красивая нежная музыка, не выключаемая даже на время отсутствия хозяина, немного исправляла ситуацию, добавляя в грустное настроение этого жилища немного радости и жизни…
Я заметила, что постель не убрана, из чего следовало, что прислуги здесь нет. Важнее было другое, бельё было смято только с одной стороны, с другой — идеально ровная простыня и нетронутая никем подушка… У меня снова защекотало в животе — значит в этой квартире он не спит ни с кем! Это было приятно, очень!
Я приняла душ, вышла — Алекса в спальне не было, легла на его подушку, от неё пахло им, Алексом… Мне сделалось так хорошо и так похотно… Я жду его, мне не то что не терпится, мне невыносимо необходимо это, ведь желание сжигает меня уже давно, оно мучило ещё дома, но в аэропорту достигло своего апогея, недвусмысленно напомнило о себе в машине, и вот теперь я уже не в силах сдерживать его, ведь моё сознание в курсе, что всё случится уже очень скоро. C усилием сжимаю свои бёдра — от постели так сладко и так пряно пахнет моим нежным любовником, в какой-то момент мне даже кажется, что я готова дойти до финальной точки только лишь от этого аромата… Господи, что он там возится на этой своей кухне!
Встаю, одеваюсь, иду к нему. Алекс уже переодет в футболку, сексуальный до изнеможения из-за проступающих сквозь тонкую ткань очертаний его мышц на спине, на руках, из-за своих широких плеч, кричащих о незаурядной силе и мужественности, из-за обтянутых джинсами идеальных в своих контурах и объёме ягодиц, при созерцании которых живот просто скручивает невыносимый сексуальный голод, из-за своих волос, которые слегка завитыми прядями уже полностью скрывают его шею, из-за босых ног, которые тоже сексуальны, и одна из ступней стоит вертикально, опёршись на другую… Алекс, похоже, понятие не имеет, о том, что со мной происходит в эту секунду, он старательно чистит и режет фрукты, укладывая их на плоское стеклянное блюдо, и одновременно что-то готовит. Присматриваюсь — это устрицы! Они уже политы каким-то соусом в чёрной пластиковой одноразовой кастрюле и разогреты в микроволновке. Это полуфабрикат, гениально придуманный для тех, кто любит лакомиться, но не умеет готовить. На большом стеклянном столе разложены пакеты с незнакомыми мне продуктами, французские багеты, круассаны в корзинке, картонные коробки с причудливыми пирожными. Похоже, к моему приезду Алекс сделал покупки.
{Yoste — Haku}
Подхожу тихо, обнимаю его сзади… Да, обнимаю! Потому что моя гордость и холодность давно проиграли решающую партию моей сексуальности. С недавних пор она не только есть у меня, но и уверенно перенимает бразды правления в свои руки.
Алекс разворачивается и, улыбаясь, тоже обнимает меня, сладко, долго, не может отпустить, зарывается носом в мои ещё влажные волосы и говорит:
— Ты перестала пахнуть собой, так сладко было нюхать тебя в аэропорту, обязательно было мыться так сразу?
— Я думала, мы не будем откладывать наше основное занятие на потом, а как обычно займёмся им сразу. Но ты, я смотрю, увлёкся тут не на шутку!
Алекс смеётся, намеренно целует меня не в губы, а в щёку, говорит:
— Должен же я накормить тебя!
— А меня в самолёте накормили!
— Но если ты поешь ещё, тебе это только на пользу будет!
— Разве?
— Конечно!
— Понимаю, ты хочешь сделать меня толстой…
— Вы женщины, похоже, мало что понимаете в своей же женственности! Прям оголтело-повсеместное увлечение худобой, чрезмерной, я бы сказал!
— Специфическое у тебя мнение, замечу.
{Waves by Mattia Cupelli}
Но его тёплые руки уже у меня на талии под халатом, по бокам, а у меня это особенная зона, его прикосновения в этом месте всегда имеют последствия, он это чувствует и тут же убирает их, и я…. я снова не понимаю, что происходит! Нет сомнений, что он хочет меня — его темнеющий взгляд я уже не спутаю ни с чем, но он упорно сдерживает себя, так же, как когда-то в Испании, когда я выяснила, что секс и алкоголь в неумеренных количествах несовместимы в понимании Алекса. Но сегодня мы не пили… Так в чём же дело?
Садимся за стол, едим, Алекс не сводит с меня своих тёмных глаз, улыбается, пытается шутить, но у него не слишком гениально это выходит, и я чувствую напряжение. Наконец, он приносит два изящных бокала и наполняет их белым вином, а я думаю: «ну давай, напои меня ещё, а потом займёмся тем, что станем ждать пока протрезвеем!» Но сам Алекс почти ничего не ест, а вино лишь пробует. Я стараюсь повторять за ним, нарвавшись на замечание, что он старался, а я обижаю его своим плохим аппетитом, но как всегда моя незаурядная сообразительность находит, что ответить: в самолёте покормили очень сытно, и я пока ещё не голодна…
Не перестаю мысленно вопрошать к небесам, когда же эта пытка закончится? Я хочу и хочу сильно, и скоро уже стану материться… Я не была такой никогда — он это сделал со мной, сделал и теперь дразнит… Как, как сказать ему, что у меня всё ноет внутри, стонет, нет, изнывает от желания слиться с ним? Как вообще женщина может признаться в этом и не опустить себя? Поэтому я молчу…
