Назад дороги нет - страница 22
— Даже так? Я виноват? А в том, что Ян ждал тебя каждый день, притулившись носом к окну, а потом плакал, думая, что его никто не видел, тоже я виноват? А Дни рождения, во время которых он так и засыпал в обнимку с телефоном, потому что надеялся, что мама позвонит? Тоже моя вина?
— Ты не давал с ним видеться! — выплёвывает мне в лицо, пытаясь вырвать руку. — Ты тиран!
— Ты невменяемая, да? Когда я не давал тебе с ним видеться? Больная ты, шалава подзаборная.
— Да! Да! Может быть, я и шалава, но я узнала, что такое счастье! Или ты хотел, чтобы я похоронила себя под грудами пелёнок-распашонок?! Я личность!
Отпускаю её, а она прижимает руку к груди, потирая покрасневшее запястье.
— Псих, чуть руку мне не сломал.
— Я тебе шею сломаю, так надёжнее.
Бросает на меня испепеляющий взгляд и что-то бурчит себе под нос.
— В общем, так, Жанна. Проблемы твои мне до сраки. Я сейчас ухожу, а ты живи себе своей жизнью, как тебе нравится. А ко мне не лезь, потому что в следующий раз точно рукой не ограничусь.
— Но, Витя… мне много не надо! На первое время! — выкрикивает, чуть не плача.
— Поищи себе очередного папика. Ты же это умеешь, да?
Кидаю деньги на стол, разворачиваюсь и выхожу из кафе, оставив Жанну за спиной. Как и наше с ней общее прошлое.
8. Ася
Настойчивый стук, какие-то подозрительные шорохи, доносящиеся снизу, будят посреди ночи, и я подпрыгиваю на кровати, точно меня пчела в глаз укусила. Какого чёрта?! Оглядываюсь по сторонам, но во тьме ничего не рассмотреть. Лишь эти странные звуки и лихорадочное биение сердца в груди — вот и всё, что нарушает тишину.
Вдруг молния разрывает небо на несколько частей, и вспышка света бьёт по глазам. Считаю, как в детстве — раз, два, три, — и мощный раскат грома вносит свою лепту в какофонию звуков. Когда сон окончательно рассеивается, а кровь перестаёт гудеть полноводным водопадом в ушах, слышу стук капель по оконному стеклу.
Когда ложилась спать, ведь был такой прекрасный и тихий майский вечер, словно подаренный в награду за все волнения предыдущих дней. Даже то, что Викинг так и не позвонил, не так сильно и печалило, просто воспринималось как факт, и почти не было обидно. Перед сном немного посидела в саду с бокалом вина, погрустила, настроила себя на новую жизнь и легла спать почти счастливая, а тут дождь и гроза, которую с детства боюсь. Наверное, единственное, что может меня по-настоящему испугать — гром, молния и шквальный ливень. Вот как сейчас.
Спрыгиваю с кровати, натягиваю халат и выхожу из комнаты, чтобы наконец узнать, что за шум доносится снизу. Во всяком случае, так смогу отвлечься от грозы, которая пугает почти до чёртиков. Хочется, как в детстве, залезть под кровать, накрыть голову толстым пледом, и хоть так постараться переждать ненастье.
В доме на секунду воцаряется тишина, а я злюсь, что никого в доме, кроме меня, нет. Родители уехали с ночёвкой в загородный дом старинных приятелей, а я не захотела возвращаться в наш, с Сашей, дом, потому и осталась здесь. Как оказалось, зря.
Может быть, полицию вызвать? Явно же, что кто-то чужой внутри шурудит. Пусть приедут, задержат бандита, да? Для этого же они нужны, верно? Да только, чует мой хвост, никакой это не бандит, а очень даже знакомый гражданин, с которым ещё не успели оформить развод. Пусть Саша — предатель и идиот, но всё-таки...
Спустившись вниз, включаю свет в холле, и комнату затапливает тёплый свет, льющийся из большой люстры под потолком. Я люблю родительский дом — здесь всегда уютно и радостно. То, что мне сейчас необходимо больше всего — покой привычного с детства места и внутренняя гармония. Где-то вдалеке грохочет гром, а в стекле двери, выходящей на задний двор, отражаются вспышки молний. Апокалипсис какой-то, честное слово.
— Ася, Асенька! — зовёт меня, стоящий за дверью непрошенный гость.
Саша, чтоб его.
Так и знала, что это он припёрся, только его мне и не хватает. Ну почему просто не разойтись, как взрослым людям, без скандалов и истерик?! Развестись, мило улыбаться друг другу при случайной встрече и не помнить зла. Но нет, он решил взять меня измором, и это совсем не весело.
— Зачем пришёл?! — спрашиваю, подойдя к двери, но не открывая.
Для начала нужно понять, какие у него намерения. Вряд ли он мог узнать, что я сегодня ночью здесь одна. Значит, не думаю, что прихватил с собой в дорогу какой-нибудь нож или топор. Уж слишком он уважает — или просто побаивается? — моих родителей, чтобы устраивать кровавую баню в их доме.
Хотя… кто знает, что от него можно сейчас ожидать? После той сцены в нашей кухне, когда его глаза горели странным огнём, я уже ничему не удивлюсь.
— Асенька, открой, пожалуйста… — раздаётся жалобное из-за двери, — я весь мокрый, замёрз. Пожалуйста, Ася.
Да чтоб его. Спекулянт чёртов. Знает же, что я жалостливая и пользуется этим. И грозы этой гадкой боюсь, аж внутри всё стынет.
— Тебя никто не приглашал вообще-то.
— Но мне надо с тобой поговорить, объясниться. Ась, ну будь ты человеком. Я же с добром пришёл. Ну, впусти.
И ещё раз: да чтоб его!
И всё-таки я дура.
Открываю дверь, и сперва меня обдаёт запахом перегара, смешанного с озоновой свежестью дождя. Следом в дом вваливается непосредственный источник амбре — мой “обожаемый” муж, — а я еле успеваю отпрыгнуть в сторону, чтобы он на меня не упал.
— Ты что, пьян?
Мне кажется это столь же невероятным, как нахождение нефти в бачке унитаза. Нет, этого просто не может быть, никогда и ни при каких условиях. Да Саша даже на нашей свадьбе ни капли в рот не взял! А тут пьяный? Ересь!
