Назад дороги нет - страница 77
— Вчера привезли очень надёжные тесты, — щебечет тем временем девушка, вглядываясь в экран монитора и активно щёлкая мышкой, — французские. Точность около ста процентов, и можно не ждать утра.
— Вот и отлично, давайте.
Когда она называет цену, морщусь, потому что за такие деньги, наверное, ребёнка в институте выучить можно, но, делать нечего, достаю наличные из кошелька и через пару минут становлюсь обладательницей яркой коробочки с нарисованным на ней розовощёким карапузом.
Пока бегу домой к родителям, зажав тест под мышкой, размышляю о том, что никогда ещё не была так близка к тому, чтобы стать матерью. Я и раньше покупала тесты, но это было, скорее, баловство, потому что точно знала — в этом месяце снова пролёт. Саша готов был по два презерватива надевать, чтобы, не дай бог, чего не приключилось, и постоянно намекал, чтобы начала принимать таблетки, да только фигушки ему. Всегда знала, что, забеременей, оставлю ребёнка — готова была взять на себя ответственность, даже если бы Саша слинял в кусты, но когда впервые так остро встал этот вопрос, и почти не осталось сомнений, испугалась.
Потому что я хочу, что Викинг был рад этой новости, да вот только…
Чего скрывать? Не даёт мне покоя его прошлое. А что, если он больше не хочет иметь детей после того, что случилось с его сыном? Витя почти никогда об этом не говорит, но я заметила однажды, какая рябь во взгляде прошла, когда в парке увидели мужчину с маленьким мальчиком. Это насторожило, потому что я почувствовала в тот момент такую боль, что почти невозможно вынести. Как он может нести такой груз на душе? Непонятно.
— Ася, что случилось? — спрашивает мама, когда врываюсь в дом. Чёрт, думала, она ещё спит.
— Ничего, мне в туалет нужно, — отмахиваюсь, на бегу скидывая обувь.
— Всё нормально? — несётся вдогонку, но мне некогда вести светские беседы. Потом поговорим, после… процедуры.
Нужно скорее сделать этот проклятый тест, чтобы уже успокоиться и не трепать себе нервы. Спать хочется безумно, потому что за прошедшие сутки, со всей их суетой и переполохом, даже не нашла времени немного отдохнуть. Сразу из клуба поехала к родителям, хоть Викинг и настаивал на том, чтобы отправиться вместе к нему домой, но я решила, что сначала должна во всём разобраться сама, а потом уже его во всё это впутывать.
Поля с Брэйном ухали на рассвете, но на прощание она так крепко стиснула меня в объятиях и очень просила, чтобы звонила ей по любому поводу. Хорошо, что Полина однажды случилась в моей жизни, а иначе было бы слишком одиноко. Но хоть я и обещала, но мешать их медовому месяцу не хочу, сама справлюсь.
В туалете прохладно и тихо, и я распаковываю тест, сминая в кулаке глянцевую упаковку. Чёрт возьми, руки трясутся так, что приходится сжать кулаки до хруста, чтобы унять дрожь. Манипуляции не сложные, но противные, и когда всё заканчивается, и пластиковая полоска теста готовится показать результат, зажмуриваюсь, борясь с тошнотой и головокружением. Нервы шалят так, что трудно вынести, и меня переполняет странная энергия, толкающая вперёд. Когда положенное время истекаю, открываю один глаз и смотрю, как на белой поверхности медленно, но очень чётко проявляются две полоски.
Хватаю тест и несколько минут просто смотрю на него, почти ничего не понимая. Беременная? Точно? О, Господи…
В голове шумит, а перед глазами мелькают кровавые зайчики. Не знаю, как удерживаюсь от того, чтобы не завизжать от радости на весь дом, но с места вскакиваю, распахиваю дверь туалета и бегу на кухню, где всё ещё возится мама.
Она в элегантном светлом домашнем платье, стоит возле плиты и помешивает кашу, которой я завтракала всё то время, пока жила здесь. Мама неисправима в своём желании накормить меня “нормальной едой, а не вот тем, чем вы сейчас питаетесь”.
Кладу тест на середину стола и присаживаюсь рядом. Подперев руками щёки, долго смотрю на него, не в силах поверить. Неужели все-таки, правда?
— Ася? — спрашивает мама, не поворачивая головы.
— Ага, Ася… Мама, послушай, — прошу, а она оборачивается, кидает на меня удивлённый взгляд и одаривает лёгкой улыбкой. — Оставь ты эту кашу!
— Каша уже почти сварилась, а ты тут не командуй, — смеётся, но конфорку поворачивает, уменьшая пламя до минимума.
Показываю пальцем на тест, и мама замирает, разглядывая узкую полоску.
— Это твоё, что ли? — переводит на меня полный надежды взгляд, а я киваю. Горло пережало спазмом, но я не хочу плакать, не сейчас. — Ой! Надо отцу позвонить, бабушке. Асенька, здорово-то как!
— Мама! — останавливаю её, когда она уже схватила в руки телефон. — Во-первых, каша, кажется, решила всё-таки сгореть.
Мама всплёскивает руками и, резко развернувшись, выключает газ под кастрюлькой. Правильно, сейчас нам точно не до этого, да и пожар точно не самое увлекательное в жизни приключение.
— Во-вторых, не надо пока никому говорить, я сама.
— В смысле?
— В том смысле, что для начала мне нужно обсудить всё с отцом ребёнка. Всё-таки я хочу, чтобы он узнал раньше родственников из Калуги.
— Понимаю, конечно, но развелись вы с ним, конечно, очень не вовремя, — кривится мама, присаживаясь рядом. — Ну, ничего, если что, можно и без него обойтись. Сами вырастим.
— Мама! О чём ты вообще говоришь?!
— О Саше, конечно же, — удивляется, поглаживая меня по плечу. — Нет, дочка, пойми меня: я не хочу, чтобы ты была несчастна, и не настаиваю на том, чтобы вы снова сходились. Но о ребёнке он знать должен, и принимать участие в воспитании тоже. Всё-таки не одна ты его делала, он тоже причастен.
