Пат для рыжей - страница 44
Не могу сосредоточиться на том, что за завтраком втолковывает брат… Он и сам выглядит немного рассеянным… А я — как подросток мысленно ухожу в грезы, воспоминания. Перед глазами обрывки ночи. Как Анжела в лицо мне плюет… В ответ провожу языком по ее лицу, даже не вытирая ее слюну. Как она бьется подо мной, извивается, стонет…
— Мне нужно несколько дней, — произношу неожиданно для самого себя. — Я съезжу в свою берлогу.
— Тебе похоже кровать покрепче требуется, — усмехается Марс. — Ну давай, братишка. Но пара дней, не больше. Хотя черт, я понял в чем дело? Не хочешь расстраивать рыжую нашей гостьей? Так сильно вляпался, да? Эх ты, я же предупреждал. Почему не берешь пример со старшего? Я отымел свою пять раз, и в голове не осталось ни мысли о ней. Зря ты решил по-другому.
В комнату в этот момент заходит Настя и по красному лицу вижу, что она слышала последние слова Марса. Становится жаль девчонку. Но тут вижу, как девушка опускается на колени перед братом. Смотрит на него прям таки пожирающим взглядом.
— Я, пожалуй, пойду, — встаю со своего места морщась, понимая что если не уйду прямо сейчас, придется наблюдать за минетом.
— Ага. Как я уже сказал, ты неправильную тактику выбрал, парень. Но как знаешь.
Pov Анжела
Макс появляется в нашей комнате лишь к вечеру, перед этим хорошо знакомая мне грузная тюремщица появляется с подносом и начинает сервировать стол для ужина. На двоих. Значит, Патов скоро пожалует?
Как же это бесит меня. Мое положение все больше походит на судьбу наложницы. Не могу никуда выйти. Причем дверь не заперта, я сама не хочу. Куда мне идти? Чтобы ловить сальные взгляды мужиков? Или наткнуться на Марса, который уж точно молчать не станет, обязательно поиздевается, отпустит несколько ехидных шуточек…
Рассказал ли ему Макс о ночи, проведенной со мной в подробностях?
Потребовали ли у него отчет, или удовольствовались лишь словом «да»?
«Да, это было»
Или «Да, я трахнул ее по-всякому, а она просила еще и еще»
Ненавижу себя за эти мысли, но ничего не могу с ними поделать. Ненавижу Макса за то что трахнул по животному, и оставил в одиночестве все это переваривать.
Но когда вижу его на пороге, снова спокойного, замкнутого, наблюдающего за моими метаниями по комнате, горячая радость затапливает глупое сердце. Никогда не думала, что я такая дура! Лужей растеклась от парня, о которого совсем недавно ноги вытирала.
Или мне лишь так казалось, потому что он позволял?
— Знаешь, больше всего на свете я ненавижу, когда меня используют как куклу. Со мной такое даром не проходит… Точнее, я такого не позволяю, разве что одному человеку, и он мой родственник… Так что я спрошу, а ты уж сам думай, отвечать или нет…
Вот так, сразу с места в карьер, начинаю допрашивать Патова.
— Я очень надеюсь, что смогу ответить, — спокойно говорит Макс.
— Этот ультиматум с сексом… Марс сделал его чтобы тебе угодить? Уж прости, не поверю, чтобы ради того чтоб соблазнить Настю…
— Ты права, не из-за твой секретарши, точно, — губы Макса трогает едва заметная улыбка и мне вдруг приходит в голову что он вообще мало улыбается. Все время сосредоточен, вдумчив.
— Так значит угадала?
— Нет. Ошиблась на сто процентов. Брат категорически против «нас». Он меня всячески от тебя отговаривал…
— Но тогда…
— Он был уверен, что ты меня не выберешь.
— А кого еще я могла?? Зачем он это сделал? Хотел меня унизить?
— Нет. Все было так, как выглядело. Начался спор, парни разошлись, и он успокоил их как мог. Первое что в голову пришло.
— Но он не подумал, что парни взбесятся, что девушки выбрали вас? Главарей? Им все равно ничего не досталось? Они могли решить, что это сговор.
— Нет. Их мозги устроены не так как твои, Анж. Это у тебя куча стратегий, предположений и домыслов. А это — простые наемники, одна извилина. Это не оскорбление, а констатация. Поверь, Марс все сделал идеально. Он дал им шанс. Даже одно то, что встал так сказать с ними на одну планку — огромный комплимент. Это был спор самцов в стае. И когда самка сделала выбор — остальным она уже не интересна… А теперь, если я удовлетворил… твое любопытство, давай поедим. Умираю с голоду. А потом можешь продолжить свой допрос…
Ужинаем в тишине, точнее, едва притрагиваемся к мясу с картошкой, я грызу половинку огурца, Макс лениво водит вилкой по тарелке.
— Ты же понимаешь, что с сексом все? — говорю неожиданно для самой себя.
— В каком смысле? — удивленно смотрит на меня Макс, откладывая вилку.
— Ночь закончилась… И я хочу вернуться в комнату к Насте.
— Серьезно?
— Да… А что?
— Если бы ты хотела вернуться туда, ушла бы. Я тебя не запирал.
— Я… боялась выйти.
— Хочешь, чтобы я тебя туда проводил? — Макс кривится, словно глотнул уксуса. — Ты в этом уверена? Насти нет в комнате. Прямо сейчас она на коленях делает минет моему брату… по собственному желанию. У тебя нет такого желания, Анж? Все еще играешь в стерву? Не надоело?
Он встает и делает шаг ко мне, а у меня пересыхает в горле.
— Вчера я сорвался. Все было… сумбурно. Я могу быть и другим… Могу быть нежным. Дай мне шанс…
* * *
Потная, мокрая с ног до головы, падаю в объятия Патова, и понимаю, что за этот час сводящих с ума ласк, познания друг друга, я забыла почти обо всем на свете, с трудом даже имя свое припоминаю. Все еще дрожу, вспоминая, как только что скакала на нем сверху, а он задавал ритм. Рычал подо мной, хрипел непристойности… Было все что угодно… кроме обещанной нежности, но она и не нужна. Стоило нам дотронуться друг до друга, значение этого слова теряло смысл. Я жадно ловила каждую эмоцию на лице Патова, впитывала каждый рык, каждый стон или непристойность, поглощала как оголодавшее животное. Никогда не думала, что настолько одержима, развратна.
