Нужным быть кому-то (СИ) - страница 37
— Спасибо, Володь!
Стукнула входная дверь и раздался приторный голосок:
— Дорогой, ты дома? Котик, почему ты в темноте сидишь, а накурил-то как! Совсем свою зайку не жалеешь, ведь вредно для здоровья моего!
Она включила свет, Горшков долго и внимательно смотрел на неё, а та щебетала о «своем, о девичьем» — какая была тусовка, кто что сказал, кто что надел… — Дорогой, ты совсем меня не слушаешь… так, да или нет?
— Да или нет, о чём ты?
— Ну вот, у Жанки новая шубка, а у меня… — её глазки наполнились слезами.
— Шубка, говоришь, новая нужна? В июле месяце? А в телогрейке не доводилось ходить?
— Какой у тебя юмор… лагерный, котик.
И у Горшкова что-то полыхнуло внутри:
— А ты разве не знаешь, что я из сидельцев, а? И юмор мой такой же? — вкрадчиво спросил он.
— Но, котик…
— Я тебе не котик. Так, красотка, давай-ка, вещички собери и с вещами на выход!
Та начала моргать, строить из себя обиженную, попыталась раздеться, чтобы Горшков воспламенился, и они сладко помирились в постели.
Он вздохнул:
— Или ты идешь собираешь вещички, или уходишь вот так, в чем сейчас одета! — на ней в этот момент кроме стрингов ничего и не наблюдалось.
Перекосившись от злости, грелка прошипела:
— Ты ещё пожалеешь! Я тебя, импотента проклятого, на всю Москву ославлю!
— Стоп! А вот это уже лишнее, — он набрал телефон. — Эдуард Витальевич, Горшков на проводе! Да, да, согласен, сейчас, жду, до скорого!
У девицы забегали глаза, она тут же заскулила:
— Котик, я не права, прости, хочешь, я буду все, что пожелаешь, делать, нема как рыба!
Горшков ухмыльнулся:
— А как же насчет ославить меня? И что ты будешь с импотентом делать, ведь для тебя трах — это же как пища для оголодавшего? Не гони волну, у меня давно есть записи, как ты на тусовках развлекаешься, мне просто лень было с тобой разборки наводить, да и забавно было наблюдать, когда ты из зайки в шалаву превратишься. Насколько у тебя терпения хватит? Я со всеми грелками расставался мирно, а вот тебя жадность сгубила. Оденься, сейчас здесь люди будут, а впрочем, не надо, как раз товар лицом увидят.
Приехавший вскоре поставщик элитных грелок сказал:
— Я Вас предупреждал, господин Горшков, о стервозном характере, но вы меня не послушали.
— Да я не в претензии, интересно было понаблюдать, все какое-никакое развлечение, а потом её похождения… в туалетах на тусовках, примитив, короче. Ладно, мы в расчете!
— Если что, обращайтесь, подберем из новеньких! — уходя, предложил Эдуард.
— Спасибо, обойдусь! Иногда, знаете ли, рукоблудие приятнее, чем вот такие!
Наутро Горшков долго и нудно выбирал планшет для семилетнего мальчишки, замучив продавца, выбрал самой надежной фирмы.
Теперь перед Горшковым стояла задача — как отдать планшет? То, что Марина вряд ли будет рада его видеть и захочет взять у него подарок для ребенка, он не сомневался. Поехал на работу, вызвал Толика:
— Подожди Александр Сергеевич, Мы тут одну программку добиваем, давай через полчаса?
Когда-то они начинали с полуподвального помещения, сейчас же разрабатываемые компьютерные программы их фирмы имели большой спрос, львиная заслуга в этом была Толика. Горшков радовался, что его друг нашел себя, что его жизнь такая насыщенная и наполненная не дает ему думать о неприятных мыслях, о его внешнем непривлекательном виде.
— Что, Саш? — наедине они всегда общались по-простому, Толик устало плюхнулся на стул. — Замотались мы с ребятами, всю ночь до ума доводили, всё сделали, ща по домам.
— Натура увлекающаяся! — заворчал Горшков, — тебе, мальчик, уже сорок семь, можно иногда об этом и вспомнить бы! Здоровье-то не лошадиное!
— Саш, я ведь усну под твое ворчание!
Горшков вздохнул:
— Марину встретил!
— Марину… какую? У тебя этих Марин, как на собаке блох…
— Ярик, не зли меня!! Каткову Марину!
— Каткову? — пробормотал тот, не открывая глаз… — Каткову??!!! Маринку!!! — Дошло, наконец!
Горшков кратко рассказал, что и как.
— Яр, меня наизнанку вывернуло! Там такой пацан, а она на меня как на вошь смотрела…
— Заслужил же! Что от меня нужно? Сводней не буду. Лихо, ты сам виноват!
— Да не надо сводней, помнишь мы с тобой в общаге кантовались в Капотне? Так у них такая же нищета. Только чистенькая. Как бы помочь-то им, а? А мальчишка… такой… ну, короче, поехали со мной, планшет, вот, отдадим, да может ты как-то с бабкой поговоришь, я-то, сам знаешь, не мастак разговоры вести… Ярик?
Тот потер лицо:
— Ладно, ведь не отвяжешься, как я тебя так долго могу терпеть, сам удивляюсь? Ведь и впрямь, Лихо ты настоящее!
Пока ехали, Толик задремал, и Горшков ехал осторожно, поймав себя на мысли, что второй день ездит в несвойственной ему манере — неспешно.
Машину оставили подальше, пошли к подъезду, за кустами послышался заливистый детский смех, и Горшков резко свернул на тропинку в кусты.
Совсем маленькая детская площадка была пуста, только поодаль на лавочке сидела женщина, наблюдая за ребенком. А ребенок с восторгом карабкался по лестнице на горку и заливисто смеялся… и, уже собираясь скатиться с горки, увидел мужиков:
— Дядя Саша! И шустро скатившись с горки, побежал к Горшкову, тот в два шага преодолел расстояние и, подхватив его на руки, высоко поднял над собой!
Санька от восторга аж запищал… Горшков смеялся во все горло, глядя на малыша.
А сбоку пораженно застыл ошарашенный Ярик — он такого Лихо только в далёкой молодости видел…
