Нужным быть кому-то (СИ) - страница 45
Колька проникновенно смотрел на маманю.
— Ты у нас на самом деле самая лучшая, Миш, Вань, скажите? — Те дружно кивнули.
— Тогда слово моё такое — ежели будете врать, в Каменку ни ногой!
Обрадованные дитятки торжественно поклялись не обманывать.
— Миш, Вань, Коль, ешьте землю или зуб давайте! — ехидно добавила Валюха, на что получила дружное:
— Ехидна!! Не меняешься!!
Тут же развили бурную деятельность, вскоре потянуло шашлыками, Феля явилась с полной корзиной грибов, их тоже пустили в дело, за огородами на бугре накрывали «поляну», подтянулись старшие Шишкины…
— Опять колхоз получается — «Сорок лет без урожая», — съехидничал Ванюшка, за что тут же огрёб.
— С урожаем, да ещё каким, внуков уже девятнадцать с сегодняшним. Миш, как сыночка назовем?
— Да вот ща и подумаем всем колхозом.
Имён перебрали много, общим голосованием постановили назвать Егорием, Егорушкой, Жориком!
Ребятишки неподалёку затеяли футбол, азартно гоняя мяч, ну, и как же Шишкины в стороне останутся?
Баба Таня только головой качала:
— Неугомонные, всё детство у них играет!
А на поле развернулась нешуточная баталия, две команды взрослых мужиков играли азартнее ребятишек, подтянулись болельщики, как всегда — дым коромыслом.
Сыграли, как ни странно, вничью. Чумазые, вспотевшие дружно повалили на речку, там опять было шумно и весело.
Валя с бабулями Сарой и Кларой, Феля, баба Таня, Тома, жены Ванюшки и Кольки, Марь Иванна, Людмилка и Еленка сидели под яблоней, неспешно попивая чай.
— Ну их, пусть носются, мы пока вот, спокойненько посидим, а то колготы не обберешься. Это ещё баню не затеяли, а и до ночи бы парилися! А и завтра с утра точно начнут баню готовить, вон, Ленин веников приволок сёдня… охо-хонюшки… Не, девки, пять мужиков в семье — это перебор! Зато вона, как весело, скучать совсем не дают. Сейчас Петька поспокойнее стал, в годы вошёл, а то ухарь тот ещё был, попадало больше всех ему, малые-то не помнят, а вот Людмилка помнит.
Та смеясь, кивнула:
— А и мне отец подсыпал, я ж тоже Шишкина!
— Лёш, вы, поди, голодные?
— Не! Мы занятые, ща вон до Аксёновки надо сгонять, мы недолго!
— Вот, малец чисто деревенский стал, а и хорошо, в школе-то освоится зараз!
Марь Иванна вытерла глаза:
— Девки, как же я вам благодарна, особенно за Ивана! Он ведь как робот был, а в деревне-то оживел, детишки, смотри, какие стали шустрые, а уж Лёха… Ты, Валюшка, правильно тогда его ёжиком звала-колючий был! Да и я-то годков с десяток скинула, в Каменке воздух что ли волшебный? Смотри, как люди здеся отмякают!
— Это точно, — подтвердила Феля, — меня же за глаза на работе «Стервозный сухарь» зовут, привыкла быть такой, а здесь вот плясала и частушки вспомнила, лет тридцать пять так себя не вела!!
— А и славно, душа должна очищаться! — баба Таня очень серьёзно договорила, — в такой-то природе она сама по себе раскрывается!!
Мужики как-то быстро умотали спать, всё-таки уморились.
Правда дед и Лёшка посидели на лавочке перед уже своим домом, разговор такой ленивый получился.
— Лёх, ты просмотрел что Никитин спланировал?
— Да, дед, мы с детьми уже комнаты выбрали для себя. Им на втором этаже, а мне эту, как её… ну, верхотуру, отдашь?
— Мансарду?
— Во, её! Это ж как третий этаж, и всю деревню видно будет, особенно утром. Я когда Зорьку гоню, так клёво, туманчик такой бывает, тихо. Дед, правда, тут хорошо?
Дед обнял своего невозможного внука:
— Согласен, здесь даже дышится по-другому. Пошли спать, а?
А баба Таня разогнав всех своих, пытала Мишука:
— Рассказывай, голубь сизый!
— Мам, ну прошло всё уже… Был в командировке… попал вот под раздачу, с солдатиками, они-то совсем салаги, вот я и… Потом долго валялся в госпитале, а как тебе такое сказать? Я же помню, какая ты была, когда батя ушел… Мамуль, прости, не смог… Там вот зато и Настю свою встретил, она свой мед заканчивала. Но теперь можешь не волноваться… в Рязани буду, в училище ВДВ, никуда не полезу, у меня же ты и сын теперь есть, как говорится — старый да малый… Мам, ты даже не представляешь, как мне сейчас спокойно, все такое родное, любимое, и ты рядом. Мы все тебя очень любим, просто взрослые уже, и ты мелковата стала, а так бы и посидел у тебя на коленях… — он обнял её. — Мамка моя, ты даже не представляешь, как мы тобой гордимся! При разговоре с Федякой или Ванькой первое, что спрашиваем — как мамка? А потом, обрадовавшись, что ты бегаешь по-прежнему шустро, про свои дела говорим.
Баба Таня вздохнула:
— Да как не бегать, когда вы, вон, то в дерьмо, то в партию вступаете? Слово моё, сын, твердое, обманешь — не появляйся!
— Не, мам, не буду!
Он поцеловал её в щёку:
— Пошли спать, ты ж с Зорькой ни свет ни заря встаешь, нужна она тебе, корова эта?
— Цыц, Зорька со мной сколь лет? Да и без дела-то я совсем состарюся, пока в силе, буду корову держать.
Калинин же обстоятельно и долго беседовал с Сарой, эта строгая с виду женщина как-то сразу располагала к себе, с ней было уютно, по-домашнему.
— Что ж, Володя, я рада, Валюшку ты не обидишь, уверена.
— Сара Львовна, я её всю жизнь ждал! Какое обидеть, мне без неё дышать трудно! И ребёнок… это же как подарок, мне все равно кто будет, пусть бы и парочку родила. Два месяца назад я и помыслить не мог о таком, теперь понимаю, что значит — счастье!!
Довольные друг другом пошли по комнатам, Калинин подлез к спящей жене, обнял, внутри разливалось тепло, через пару минут заснул и снились ему какие-то добрые сны, запомнился только маленький кареглазый мальчуган… бегущий с криком ему навстречу… Совсем недавно отпустили его кошмары о прошлом, спал израненный Палыч, крепко обнимая свою суженую.
