Нужным быть кому-то (СИ) - страница 60
— Двенадцатого сентября, как раз суббота, он в деревне праздновать будет.
— Успею, я знаю что ему в подарок пришлю!
Баба Таня поехала на своей чудо-машине до магазина, все местные бабки ей завидовали:
— Это не лисапед, ногами педали крутить не надоть, ай, Танька, завсегда модница была!
Танька только посмеивалась и нередко подвозила кого-нибудь из старушек — так и ездили по деревне на скутере: впереди за рулем баба Таня, а сзади, стоя и держась за плечи, кто-нибудь из подруг.
Бабка Анна ещё и покрикивала, когда ехала — в деревне смеялись:
— Возраст великий, а дурь всё-та же.
— За день бабе Тане прозвонились все Шишкины, единогласно решившие, что ей надо съездить в Израиль!
— Мишук, ты зачем всех обзвонил, я ж сказала — подумаю!
— А то мы не знаем, как ты думаешь! Так и останешься на своей Цветочной!
— Ладно, сдаюся, звони, Валь, Саре!
— Уже!
— От какие все шустрые!
К вечеру позвонила Сара, приглашения сделают на начало октября, велела не переживать — все получится!
Марь Иванна страдала:
— Все припасы на зиму в московскую квартиру перевезти невозможно — в кладовке не хватит места! А здесь ремонт затеется, побьют всё!!
Валя посмеялась над такой бедой:
— У меня подвалище, перенесем все банки и проблемы нет.
Вот и загружали багажник машины Палыча три раза, «всклянь» он перевёз и долго смеялся:
— Тут года на три будет припасов-то!
— А ничё, съедим — у Ивана гости наворачиваются, опять же Горшков семью заимел, Толика неприкаянного подкормим…
Осень чувствовалась уже во всём: утром воздух был такой прохладно-бодрящий, по ветру летали невидимые паутинки, рябина покраснела, дозревали осенние сорта яблок, краснела в низинке у речки, так любимая Шишкиными калина, вода в Малявке становилась прохладной, заметно убавился день, в зелени дальнего леса появился желтый цвет…
Наконец-то приехал дед, девчушки весь день, позабыв про все и всех, не отлипали от него — очень соскучились, Лёха же, как взрослый, посматривал на них снисходительно:
— Малышня, что с них взять?
— Утром на следующий день дед с внуком поехали в Москву — обойти последних врачей. Лёшка всю дорогу бурчал, никак не хотелось ему после такого богатого лета обратно в город. Врачей обошли быстро, поехали в школу, отдали врачебную бумагу.
В школе стало заметно больше народу, и директриса познакомила Лёшку с учительницей.
— Вот, Леша, твоя учительница — Галина Васильевна. Знакомьтесь, а мы пока с Иваном Игнатьевичем пообщаемся!
Галина Васильевна, по возрасту как его Валя, как-то хитренько посмотрела на него:
— Ну что, Алексей Козырев, будем дружить или как?
Лёшка внимательно посмотрел на неё:
— Думаю, будем!
— Она улыбнулась:
— Какой ты серьёзный?
— Я — всякий!
— Ты рисовать, часом, не умеешь?
— Не, вот Санька Горшков к вам через год придет в первый класс, тот да, рисует здорово.
Галина Васильевна как-то ловко повела разговор и через десять минут они разговаривали как давние знакомые. Вышел дед, познакомился с «класснухой», высказал надежду, что внук будет нормально и учиться, и вести себя. Они собрались уходить, когда на весь коридор заорал вывернувшийся из-за угла Макс:
— Козыревы! А ну, стойте!
— Максим! — одернула его директриса, выглянувшая на крик из кабинета, — когда ты повзрослеешь?
— Ой, нескоро, Капитолин Пална! Меня не переделаешь! Извините, конечно! — он обаятельно улыбнулся, директриса вздохнула:
— Такая умная голова и такому дурному хозяину досталась!
— Вот, и я про то же! Игнатьич, вы ща далеко?
— В деревню, мы там до понедельника, потом уже приедем.
— Э-э-э, меня с собой возьмите, я давно в вашу тьмутаракань хотел забраться.
— Поехали, прямо сейчас.
— Ща, бате отзвонюсь, он прямо как маленький стал, везде меня пасёт! Бать, я с Козыревыми на пару дней в их деревню рвану, не волнуйся! Не, не вру! Не! Игнатьич, скажи ему сам!
Иван подтвердил, что Макс с ними поедет.
Макс выдохнул:
— Чёт мой папаня сдавать стал, мотор барахлит, вот я и докладываюсь ему ежедневно, как в детском садике. А что сделаешь, жаль старикана, волноваться совсем нельзя.
— Макс, твоему старикану ещё и шестидесяти нет, какой же он старикан?
— Э-э-э, Игнатьич, я любя его так зову, если честно, сильно гоняю за его сердце, батя ж у меня самый что ни на есть… Короче, берегу как могу, вот даже тусовки забросил, на деревню, вишь, меняю.
Козырев покачал головой:
— Балабол ты, Макс.
— А не всем серьёзными быть!
Всю дорогу Макс с Лехой болтали обо всём, несмотря на свои двадцать пять, умел Ситников найти общий язык с мелюзгой, а с Лехой у них давно была дружба-фройндшафт, по выражению Макса.
В Каменке он мгновенно перезнакомился со всеми, тут же скинул свой навороченный прикид, оделся в старые шорты и футболку, выданные ему бабой Таней.
— От кого надо было крапивою-то гонять в детстве! — резюмировала она.
Макс хохотнул:
— Поздно! Что выросло — то выросло!
— Ай, и не переживай, заслужишь и достанется.
— Верю! Вы, мадам, можете!
Лёшка побежал на поле где уже вовсю занимались пацаны, любопытный Макс пошел следом, посмотрел, отпуская конкретные замечания, а в конце тренировки не выдержал:
— Миш, сто лет не занимался, давай разомнемся!
— Что у тебя?
— Восточные единоборства!
— Давай!
Оказалось, что у Макса при всей его кажущейся худобе весьма натренированное тело, как они боролись с Мишуком… все смотрели затаив дыхание, встретились два равных мастера, на ребячий одобрительный гул подтянулись Иван с Палычем, удивились, что их тусовщик, оказывается, очень даже неплохой борец.
