Невеста для отца-одиночки - страница 18

А я все испортила.

Теперь, спустя два дня после поцелуя, все поутихло. Я сплю в своей комнате и провожу больше времени с Анной и Элси, чем с Диконом.

Сейчас я понимаю, почему Дикон настолько обеспечен — он много работает. Он почти все время в своем тату-салоне, и Анна говорит, что большинство выходных он тоже проводит на работе. Наличие магазина рядом с домом позволяет ему заглядывать между приемами клиентов, чтобы провести время с Элси, поэтому никогда не создается впечатления, что Дикон отсутствует. Но, находясь между Элси и его работой, я определенно чувствую, кем именно являюсь для него: его поддельной женой.

А поскольку я не настоящая жена, то не могу сказать ему, что чувствую себя позабытой-позаброшенной. Тем более, что — насколько ему известно — я даже не хочу, чтобы он проводил со мной время. Не испорть я тот разговор о поцелуе, и возможно, все могло бы быть по-другому.

Но в данный момент мы собираемся отпраздновать наш фальшивый брак фальшивым медовым месяцем. Фальшивка или нет, это заставляет меня нервничать. Если что-то случится... если мы снова поцелуемся... я должна помнить, что нельзя закрываться. Я хочу, чтобы Дикон знал... Мне очень хочется, чтобы он узнал об этом, хотя я и сама еще не решила, о чем хочу, чтобы он узнал. Я чувствую, что в своей неопытности я не далеко ушла от Элси. Возможно мне удастся написать на листе бумаги: «Я тебе нравлюсь? Отметь «да» или «нет», а затем попросить Дикона передать его мне.

Он сказал, что я «хорошо целуюсь», но, возможно, это просто в нем говорят его инстинкты бабника. Когда такой парень, как Дикон, говорит нечто подобное, возможно ничего большего он и не имеет в виду? Возможно, это означает, что все, что ему понравилось, это просто целоваться со мной, но не более того. И сама я ему не нравлюсь.

Последнее, что мне надо, так это решить, что он всерьез влюблен в меня, ослабить свою защиту настолько, чтобы сказать ему, что я чувствую то же самое, только чтобы в итоге он обронил фразу: «не в этом смысле». Что я всего лишь подруга его сестры.

Мы садимся на прямой рейс до Майами, а к концу дня пересаживаемся на круизное судно.

— Ты когда-нибудь была в круизе? — спрашивает меня Дикон.

Я качаю головой:

— Я никогда не была южнее Северной Каролины.

— О, — говорит он. — Тогда, должно быть, ты чувствуешь себя немного выбитой из колеи, да?

Я киваю. Моя кожа такая бледная по сравнению со многими женщинами, ожидающими с нами посадки на корабль. Все они выглядят так непринужденно и комфортно в своей откровенной одежде. На мне же одеты джинсы и футболка, в которых довольно жарко. Когда мы вышли из аэропорта, и я моментально покрылась испариной, Дикон предложил мне переодеться во что-то более легкое, но я сказала ему, что подожду, пока мы не окажемся на лайнере.

Мы поднимаемся по трапу, и один из работников корабля помогает нам с багажом и ведет нас к нашей каюте.

Он открывает нам дверь, и я поражена тем, насколько тут красиво. По какой-то причине, я ожидала увидеть что-то вроде общей каюты, в которой обитал на «Титанике» герой Леонардо Ди Каприо: открытые перегородки и металлические двухъярусные кровати, притиснутые друг к другу, словно сардины в банке. Вместо этого, наша каюта выглядит лучше, чем любой гостиничный номер, в котором мне доводилось останавливаться.

— Люкс для новобрачных, — говорит юнга, жестом приглашая нас войти (прим. юнга — подросток на судне, готовящийся в матросы).

Мы заходим внутрь, и он следом за нами заносит наш багаж. Я озираюсь по сторонам, пребывая в восхищении от убранства каюты. Стены покрыты полированными деревянными панелями темно-вишневого цвета. Угловые окна на всю высоту стены ведут на отдельный балкон, откуда открывается вид на панораму Майами.

Огромная кровать, и... вот же дерьмо — в номере только одна кровать.

— Дикон, — нервно хриплю я. — Разве мы не просили две кровати?

Паренек смотрит на нас с недоумением, но, быстро совладав со своими эмоциями, спрашивает:

— Вы же просили номер для новобрачных? Что-то не так?

Он смотрит на меня, а затем на Дикона. Я прямо вижу, как в его мозгу начинают крутиться шестеренки. Видимо он начинает сомневаться на наш счет и, скорее всего, задается вопросом, почему эта невзрачная леди, одетая в длинные джинсы, оказалась на круизном судне с растатуированым Адонисом.

— Все в порядке, — говорит Дикон. — Мы на самом деле просили две кровати, но...

— Извините, — бормочет юнга. — Обычно у нас нет люксов для новобрачных с двумя кроватями. Форма онлайн-бронирования, вероятно, позволяет выбрать такой вариант... но...

— Я понимаю, — перебивает Дикон, подсовывая мальчишке несколько купюр. — Этот номер прекрасно подойдет.

Когда он уходит, Дикон смеется:

— Неловко вышло, м?

Я нервно смеюсь.

— Не настолько неловко, как то, что у нас в номере только одна кровать.

— И, тем не менее, это большая кровать, — говорит Дикон. — Что ж... я собираюсь переодеться в плавки. Хочешь сходить в бассейн?

— Может, мы сначала поедим?

— Хорошо, — соглашается он. — Но все равно, иди переодевайся и будь готова поплавать, чтобы мы могли сразу после этого отправиться в бассейн.

— Разве мы не должны подождать тридцать минут после еды?

Я не перестаю думать о том, что если мне удастся отложить плавание на некоторое время, то Дикон не увидит меня в купальнике.

Дикон смеется:

— Это отговорка, заготовленная мной для Элси, чтобы я мог спустить пар на некоторое время и немного передохнуть, перед тем как мне снова придется следить за ней, пока она плавает.

В ванной я переодеваюсь в купальник, а затем прикрываю его, надев еще один слой одежды.