Невеста для отца-одиночки - страница 23

Может, такие вещи и не нужно как-то планировать и насильно пытаться их воплотить. Возможно, это должно произойти естественным путем.

— Почему ты всегда был таким придурком, Дикон? — спрашиваю я.

— Что? — спрашивает он, и я чувствую, что его тело немного напрягается.

— Ты всегда вел себя так... как придурок.

— Я? — снова спрашивает он.

— Да, — говорю я. — Ты довольно жестко стебался надо мной.

Я чувствую, как его грудь расширяется, когда он делает глубокий вдох.

— Наверное, я просто такой и есть, — говорит он наконец.

— Серьезно, Дикон? — спрашиваю я, поднимая голову с его плеча, и наши глаза встречаются. — Это самая лучшая отмазка, которая у тебя припасена?

— Это не отмазка, — говорит он. — Я такой, какой есть — другого не дано. Если кому-то не нравится, что ж... это, как говорится, его личные проблемы.

Я смеюсь.

— Ты засранец. Как удобно, просто списать свое несносное поведение на врожденный недостаток характера — и типа это моя вина, если мне это не нравится.

Он пожимает плечами.

— Я не пытался пристыдить тебя или чтобы ты чувствовала себя не в своей тарелке. Тебя же не задевали мои слова и выходки, не так ли?

Я отворачиваюсь от него. Не хочу ничего признавать. Почему я вообще об этом заговорила? Если скажу, что его издевки задевали меня, это то же самое, что признаться в том, что он вроде как нравился мне. А признаться в этом было бы слишком неловко. Так что я не буду.

— Меня это не задевало, — говорю я.

— Не ври.

Он нежно обхватывает мой подбородок и тянет к себе, заставляя повернуться к нему и посмотреть в его глаза.

— Скажи мне еще раз, что тебя это не задевало, — говорит он.

— Нисколечко, — утверждаю я. Врушка из меня никакая, я слышу, как неискренне звучат мои слова.

— Тебя это задевало, — говорит он. — И мне очень жаль. Я бы не поступал так, если бы знал, что это ранит твои чувства.

Моя нижняя губа начинает дрожать. Он все еще держит мой подбородок, и наши лица на расстоянии нескольких сантиметров.

Глубоко в моем сердце пылает страсть, точно как сказано в Библии, и мы женаты, так что пошло оно все к черту.

На этот раз я та, кто проявляет инициативу. Я прижимаюсь губами к его губам и жду, пока он, как и в прошлый раз, возьмет все под свой контроль. Да, я первая начала его целовать, но мне нравится, когда он все контролирует.

Я жду, и вот он сжимает меня в объятиях, а затем слегка надавливает своим языком на мои губы. Мои губы приоткрываются для него, и я закрываю глаза. Нас окружает теплая вода, но ей не сравниться с тем, насколько горячим чувствуется поцелуй Дикона.

Так же хорошо, как в прошлый раз, но по-другому. Теперь я знаю его лучше, и все кажется более интимным.

Вдруг я слышу всплеск и чей-то смех.

Мы прерываем поцелуй и, повернувшись, видим, что два парня вторглись в джакузи.

— Продолжайте, можете не обращать на нас внимания, — говорит один.

Дикон смеется, берет меня за руку и помогает мне подняться и выбраться из воды.

— Давай найдем какое-то другое место.

— Ты имеешь в виду... — бормочу я.

— Я всего лишь имею в виду, что давай выбираться отсюда, — говорит он. — Вот и все.

Я бы не возражала еще немного продлить наши поцелуи, но не знала, куда мы собираемся пойти. Кажется, это было очень глупо и безрассудно продолжать целоваться с ним. Это должна была бать платоническая договоренность между нами, а сейчас мои губы все еще влажные от его поцелуя, и я все еще чувствую его запах на себе.

— Давай сходим в бар, — предлагает он. — Нам ежедневно дается кредит в баре на двадцать баксов, и если мы его не используем, то он просто сгорает.

— Пойдем, — говорю я.

Я не большая любительница выпивки, но время от времени я не против выпить бокал чего-нибудь стоящего. А еще мне не помешало бы выпить, чтобы я могла почувствовать себя менее нервной. Мое сердце колотится, и каждый раз, когда я смотрю в глаза Дикону, мне кажется, что у меня перехватывает дыхание.

Я начинаю снимать одежду со стула у бассейна.

— Не нужно, — говорит Дикон, положив руку на мою поясницу и слегка подтолкнув вперед. — Бар у бассейна.

— О, — говорю я, чувствуя себя немного неловко из-за того, что буду тут разгуливать с выставленными на всеобщее обозрение сиськами и задницей.

Хотя ради того, чтобы смотреть на Дикона без рубашки, я могла бы пойти на это.

Мы идем в бар и берем меню.

— Что тебе нравится? — спрашивает меня Дикон. — Не припомню, чтобы мы когда-либо пили вместе, разве нет?

Я вспоминаю тот случай на крыльце. В тот раз мы чуть было не выпили вместе.

Я отрицательно мотаю головой.

— Иногда мы с Анной делаем «Маргариту».

— Круто, — говорит Дикон. — Обычно не пью такие вычурные напитки, но поскольку мы в Карибском море, я согласен попробовать, — Дикон поворачивается к бармену. — Две «Маргариты», пожалуйста, и счет пришлите в каюту номер 763.

— Да, сэр, — говорит бармен.

Я смотрю на меню и вижу, что одна «Маргарита» стоит шестнадцать долларов.

— Ты издеваешься надо мной? — говорю я, указывая на цену. — Шестнадцать баксов за один бокал! Бутылка «Маргариты» в продуктовом магазине стоит около восьми баксов!

Дикон смеется, а затем шепчет мне:

— И еще я должен дать этому парню чаевые, как раз четыре доллара за напиток, а значит, что наши двадцать долларов полностью покрывают стоимость. К тому же взять можно только один напиток. Они не хотят, чтобы люди напивались на корабле. И это круто.

Я вздыхаю. Я не из тех людей, которым нравятся вещи только потому, что они дорогие. По крайней мере, чем выше цена, тем сложнее мне расслабиться и насладиться этим. Я убеждаю себя, что если мы не используем кредит, то он сгорит — это относилось только к напиткам и цены на них явно были завышены. Технически же мы за них ничего не платим. Они бесплатные.