Париж. Город любви, город разбитых сердец - страница 26
7
Я ехала по своей любимой «шестой» ветке метро, большая часть которой проходит по улице. Поезд двигался по специальному мосту над землей и, словно детская карусель, скрипел на поворотах. Где-то в дальней части поезда (в Париже в новых поездах вагоны не разделены между собой) девушка с гитарой пела песню Стиви Уандера. Привыкшая к надоедливым хитам, которые можно так часто услышать в парижском метро в исполнении румын, изображающих то испанцев, то бразильцев, и которые призваны умилить и так уже растроганное до предела от всей окружающей красоты сердце туриста, я была приятно удивлена этим новым необычным аккомпанементом. Музыка и проносящиеся мимо меня парижские крыши вновь оголили спрятанную в моей душе грусть. Вот вроде бы, уехала из Москвы ради спокойствия, а спокойнее не стало. Мне просто необходимо встретиться с кем-то, поговорить по душам, иначе я опять буду мусолить свое одиночество.
Я вспомнила про заветный номер шведской красавицы, тихонько ожидающий своего часа в моем телефоне. Возможно, в другой ситуации я бы постеснялась вот так писать незнакомому человеку, но сейчас этот маленький риск был ничем по сравнению с перспективой опять провести выходные одной.
Начав с обычного для французов «как дела», я предложила встретиться каким-нибудь вечером в Марэ (наверняка, она, как и я, любит этот район, где мы и познакомились, так что я зацепилась за это возможное объединяющее нас увлечение). К моему приятному удивлению, ответ пришел почти сразу. Она была очень рада меня слышать и с удовольствием сходит со мной куда-нибудь в районе, который тоже очень любит. Мне хотелось броситься танцевать под песни «Аббы» и благодарить Швецию за таких приятных людей. В назначенный на встречу день я получила сообщение от Виолы, в котором она предложила сначала поужинать у нее дома. Почти как романтическое свидание, подумала я.
Виола жила недалеко от кладбища Père Lachaise, живописного и атмосферного места паломничества поклонников Марселя Пруста, Эдит Пиаф, Ива Монтана, Джима Моррисона и других известных личностей, похороненных там. Я же удовлетворилась отрывком из фильма «Париж, я люблю тебя», где в одной из короткометражек действие происходит у знаменитой могилы Оскара Уайлда, и так ни разу и не посетила это место «живьем».
Да и вообще, я еще ни разу не бывала в 20-м округе – какой-то сомнительный райончик далеко от центра. Зато сравнительно дешевый. Я сама уже жила в двух округах Парижа и, как назло, не с самой лучшей репутацией, а для парижан, как оказалось, место жительства многое значит, во многом являясь показателем достатка и социального статуса. Сколько раз я уже слышала это вальяжное разочарованное «Ah, ouais» в ответ на то, где я живу. Я была рада, что уж точно не услышу это от своей новой знакомой.
Виола открыла дверь, одарила двумя поцелуями и с легкостью ветра улетела обратно на кухню, где заканчивались последние приготовления. Я села на диван и стала разглядывать ее квартиру. Это была одна из тех крошечных парижских квартирок в старинных домах, которые вызывали у меня просто безумный восторг своими окнами «в пол» и резными решетками мини-балконов. Квартира была на последнем этаже, и огромные окна, как в распростертые объятия, впускали последние лучи заката. А как, наверное, здесь должно быть светло днем! Поэтому, видимо, многочисленные зеленые растения чувствовали себя здесь превосходно и придавали минималистичному белому интерьеру уют, напоминающий террасу в саду. Квартира, как и ее хозяйка, была просто воплощением идеала.
– Тебе какой прожарки стейк?
Виола накрыла на стол и откупорила бутылку красного. Стейк с зеленой фасолью и салатом в горчичном соусе. Это было так по-французски. Я была большой любительницей тушеного мяса с более добротным гарниром, и мне явно пора было адаптировать свои вкусы под французскую «натуральность» – так я определила для себя любовь французов подчеркивать естественный вкус продуктов, то есть ничего не зажаривать, не переваривать, не намешивать, не «замайонезивать».
Но все же я попросила хорошую прожарку.
– Во Франции есть высокая кухня и, скажем так, народная. Такие блюда, как ты любишь, тоже существуют, например, бланкет из телятины или шукрут, но это скорее блюда «бабушки из деревни». А для французов нет ничего лучше кровяного стейка.
– Похоже, французы вообще очень любят мясо. На прилавках столько видов мяса, столько названий разных частей тушек говядины, свинины, баранины. Я уже не говорю о колбасе из конины, свиных пятачках и ушах, кровяных сосисках. Как будто французы боятся, что что-то будет не использовано.
Мягкий голос Виолы сливался с журчанием разливаемого ей по бокалам вина.
– Я была так рада твоему сообщению. Знаешь, хоть я здесь уже сто лет живу, но я точно так же, как и ты, приехала сюда одна в довольно сознательном возрасте и тоже лишена возможности создать тот круг общения, который обычно складывается в школьные и студенческие годы. А теперь это уже не так просто – тем более с людьми другого языка и культуры. Парня у меня нет, как видишь, так что я всегда рада новым знакомствам.
Мне было безумно интересно узнать ее историю. Историю ее переезда, ее одиночества. Разговор складывался очень легко и довольно быстро перетек в откровенный. Оказалось, что она встречалась много лет с одним шведом, все уже близилось к свадьбе и детям, но неожиданно он ушел к другой, которая сразу же родила ему ребенка. Виолу больше всего задело именно то, что с ней он так долго не мог решиться на семью, а с другой – прямо сразу. И хотя она так и не поняла мотиваций своего бывшего, но факт оставался фактом – неудачная любовная история подтолкнула ее к переезду.
