Пион уклоняющийся - страница 28
– Начальник отдела бухгалтерского учёта.
– Это что за фрукт? Что надо делать?
– Надо руководить чем-то типа объединённой бухгалтерии. В подчинении несколько главных бухгалтеров, толпа рядовых сотрудников, секретари, обеспечивающий персонал. Естественно надо будет кое-кого из особо важных клиентов сопровождать лично. Люди интересные воспитанные. Это совсем другое дело, нежели у тебя.
– Так почему ты думаешь, что я справлюсь?
– Ну, у тебя на предприятии несколько дивизионов, непрофильные бизнесы, туча народу, хорошие обороты. Ты справляешься.
– Всё-то ты знаешь.
– Про тебя всё. Ты мне не безразлична. Ты же помнишь.
Ну, да! Нина помнила. В коротком промежутке между окончанием школы и свадьбой она ухитрилась пару раз сходить с однокурсниками в клуб, правда, в самый разгар веселья ей всегда приходилось покидать мероприятие, чтобы не скандалить с матерью. Вербицкий уходил вместе с ней и провожал её до дома. И да! Оба раза они целовались, ещё как целовались. А потом…. Потом Нина вышла замуж, и после первой брачной ночи её стало тошнить от вида мужчин. От Вербицкого, правда, тошнило меньше, и она сидела рядом с ним на занятиях. Потом выяснилось, что она беременна, пришлось брать академку, поэтому все закончили учёбу на год раньше, чем она. После окончания учёбы Вербицкий ей иногда позванивал, и они встречались в какой-нибудь кофейне, потом он женился и пропал, но с днем рождения, восьмым марта и Новым годом поздравлял исправно. Нина тоже издали следила за его карьерой. Ей было очень интересно, ведь в отличие от её мужа и генерального Вербицкий был высок, строен и симпатичен. Конечно, ей захотелось показаться ему той настоящей красавицей, которой она в результате стала, но ревизия, сами понимаете, опять же генеральный, муж. Ей определенно стало не до Вербицкого.
– Скажи, а почему у тебя такая жирная вакансия вдруг организовалась? Кто-то умер? От тебя ведь, я слышала, сами не уходят.
– Еще не организовалась. Только осенью. У меня сотрудница в Америку съезжает.
– О! В Америке нужны наши бухгалтеры?
– Нет. В Америке нужны наши прекрасные женщины. Она замуж туда выходит.
– Повезло. И чего твоя вакансия стоит в денежном выражении.
Вербицкий назвал цифру. Раньше от этой цифры Нина упала бы в обморок и на низком старте ждала освобождения такого чудесного места, но сейчас она просто сказала:
– Не впечатлил.
– Точно? – Вербицкий явно удивился. – Тебя так ценят?
– Ага!
В этом месте Нина подумала, что ценят-то её ценят, но не только, как главного бухгалтера. Ну, и подумаешь. Кто-то же должен, в конце концов, оценить и другие её качества. Не всё ж её законному шестирукому пауку даром наслаждаться.
– Ещё серьёзные бонусы по итогам года, – добавил Вербицкий. – Ты подумай. Время есть. Ты вне конкурса, так что, если надумаешь, звони.
Она попрощалась с другом юности, поблагодарила его и подумала, что звонить ему не будет. От добра добра не ищут. Она вспомнила, как хорошо бывает в кабинете генерального, и её кинуло в жар.
Ревизия прошла на ура. Несколько несущественных замечаний и в результате благодарность московского руководства за хорошую работу. Однако перед самым отъездом ревизоров её вызвали в кабинет генерального к руководителю ревизионной комиссии.
Руководитель ревизионной комиссии, он же начальник службы безопасности головной московской конторы, имел внешность довольно неприятную. Весь какой-то белесый с водянистыми глазами и хрящеватым носом. Видимо, эта внешность полностью соответствовала занимаемой им должности. Такого упыря увидишь в тёмном переулке, точно испугаешься. Разумеется, и Нина испугалась, стояла перед ним и дрожала, как осиновый лист, хотя чего ей бояться? Она ничего не украла, никого не убила, никаких государственных тайн шпионам не раскрывала, да и не знает она никаких таких тайн. Упырь сидел за столом на месте генерального и внимательно изучал какую-то папочку.
– Нина Павловна Иванова, тридцать девять лет, главный бухгалтер, замужем. Муж Иванов Олег Петрович, сорок восемь лет, кандидат наук, – зачитал он из папочки. – Так, так, так, дочь двадцати лет. О! Проживает в Италии! Интересно, конечно, на каком основании, но это не наше дело. Так, так, так, дальше неинтересно. Ну, присаживайтесь, Нина Павловна Иванова.
Нина села.
– Рассказывайте. – Он отодвинул папочку в сторону и уставился на Нину, вернее на её грудь. Однако в отличие от других самцов он как-то ухитрялся смотреть одновременно и ей в глаза, и туда. Это показалось Нине особенно неприятным.
– Что рассказывать?
– Всё. Как доктору.
– Я не знаю. – Нина испугалась ещё больше, хотя думала, что уже дальше некуда.
– Хорошо. Я помогу. Расскажите, Нина Павловна, о ваших отношениях с генеральным директором. Желательно поподробнее.
«Кто-то стукнул, вот заразы, – подумала Нина. – Интересно, знает ли генеральный? Будут ли допрашивать его, и чем это всё им грозит? Или грозит только ему»?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказала Нина. У неё в голове откуда-то всплыло выражение «идти в отказку», причём идти туда требовалось не просто, а до последнего. Именно так, идти в отказку до последнего. Наверное, что-то такое она слышала из телевизора, в котором её супруг смотрел нескончаемую мутоту под названием «След».
– Точно не понимаете?
– Точно не понимаю, – решительно заявила Нина и мысленно показала упырю язык. Пусть докажет. Мало ли кто, что болтает. А с другой стороны адюльтер ведь даже близко не преступление, чтобы так вот наезжать.
– Тогда пишите. – Упырь положил перед ней чистый лист бумаги.
