Пион уклоняющийся - страница 31
– Ах, ты, матерное слово, да я тебя, матерное слово!
Раньше Нина от такого количества матерных слов в свой адрес наверняка расплакалась бы, но сейчас она встала из-за стола и упёрла руки в бока. Её переполняла здоровая злоба. Битва! Нина жаждала битвы и совершенно не собиралась погибать на амбразуре. Хватит уклоняться, пора уже и по мордасам кому-нибудь врезать! Особенно, когда кулаки так и чешутся.
– Что ты меня? – поинтересовалась она совершенно спокойно. – По телевизору покажешь? Так покажи! Пусть все посмотрят, порадуются. Вон, куратор твой всё налюбоваться не может. Пиши заявление по-хорошему. В нашей стране доносчиков не любят.
– Проституток тоже не любят, – заявила Марина, также уперев руки в бока.
– А ты сама-то кто? Ещё и стучишь. Проститутка, которая стучит, называется…, – Нина хотела сказать матерное слово, но остановилась. На сегодня мата ей уже достаточно. – Сама знаешь, как называется. И все знают. – Нина кивнула в сторону сотрудниц.
И тут Марина вдруг плюхнулась к себе на стул и заревела. Нине стало её жалко. Одно дело пылать праведным гневом, другое дело, когда твой противник рыдает, даже ещё и по морде толком не получив.
– Крокодиловы слёзы, – сказал кто-то из присутствующих. Очень вовремя сказал.
Нина спохватилась и положила перед Мариной лист бумаги и ручку. Та написала заявление, собрала вещи и удалилась, глотая слёзы.
– Работаем, девочки. – Нина взяла заявление Марины и отправилась в отдел кадров, где временно ютился генеральный.
– Чегой-то? – спросил он, прочитав заявление.
– Скрытая видеосъемка кабинета генерального директора с последующей передачей материалов в службу безопасности компании, что вызвало внезапную ревизию и попытку вербовки главного бухгалтера с целью…Черт его знает, с какой целью, на всякий случай, наверное, – объявила Нина, косясь на начальника отдела кадров, временно размещенного за столом для собеседований. Нина не стала уточнять, что основной целью вербовки, скорее всего, являлось оказание главным бухгалтером интимных услуг начальнику службы безопасности.
– Вот, матерное слово! – сказал генеральный и подмахнул заявление. – Какие последствия могут быть?!
Нина пожала плечами и стрельнула глазами в сторону начальника отдела кадров. Потом передала тому заявление Марины для дальнейшего оформления и вышла в коридор, следом практически выбежал генеральный.
– Что на съемке?
– Подписание реестра после майских праздников. Во всех подробностях.
Генеральный выругался.
– Ну, это не преступление. – Нина попыталась его успокоить. – За это не увольняют. Разве что пожурят слегка да позавидуют. Кино красивое. – Нина вспомнила некоторые кадры и слегка покраснела. – Это мне скорее переживать надо.
– Я тебе все переживания компенсирую. Все-все!
– Это правильно. Однако некоторые службы могут воспользоваться, шантажировать начнут, что жене покажут. Вот только зачем? Денег снять? – Она вопросительно посмотрела на генерального. Действительно, с него же сексуальными услугами не возьмёшь. Нина представила, как упырь подкатывает к генеральному, оглаживает его по попе и чуть не расхохоталась.
– И что делать? – Генеральный явно растерялся, даже материться не стал. Забавно, что он спрашивает совета у Нины.
– Думаю, торопиться не надо. Поживём, увидим. Может, всё и обойдётся. Ну, заведут особе дело в папочке и будут ждать подходящего момента, как у них принято. Главное, им повода не давать.
– Да, Иванова, ты иногда вроде дура дурой, а на самом деле умная и хитрая, настоящая стерва. Мне нравится, – сказал генеральный, ущипнул Нинуза попу и пошёл обратно в отдел кадров.
«Мне самой нравится», – подумала Нина и вернулась в бухгалтерию.
Разумеется, после окончания ревизии контракт с генеральным продлили ещё на пять лет. По этому поводу у Нины появилась шуба. И не просто шуба, а шуба лучше, чем все шубы младшей дамы. Нина вертелась в этой шубе перед зеркалом каждый вечер. Ей не терпелось, наконец, вывести это сокровище в люди, но не надевать же шубу в сентябре, да ещё в таком тёплом.
– Откуда дровишки? – поинтересовался муж, когда Нина явилась вместе с шубой из магазина.
– Премию дали за ревизию. Незначительные замечания!
– Хорошая премия. – Муж пощупал нежнейший белоснежный мех. – Такую шубейку без охраны и надевать страшно.
Нина накинула на себя шубу и крутанулась на одной ноге. Муж ахнул и тут же вцепился в Нину.
– Красотища какая, хоть и опять очень нескромно, – сказал он, шаря по телу жены. – Может, спать теперь в этом будешь?
– Сейчас! – Нина сняла шубу и бережно повесила в шкаф, завернув в полиэтилен.
– А чего белая? – поинтересовался муж. – Это же непрактично.
– Это на выход, – сообщила Нина. – На каждый день тёмную куплю.
– Пупок не развяжется?
– Нет, не развяжется. Погоди, я себе ещё и машину новую куплю.
– Может тебе за что-то ещё приплачивают, кроме бухгалтерии?
– За что это?
– За груди, например. У тебя все эти премии начались исключительно после того, как ты блондинкой стала, и груди свои всем демонстрировать начала.
– Как это демонстрировать? – возмутилась Нина.
– Так. А то не знаешь? Они у тебя изо всех одёжек выпирают. Ладно, в Турции, там тебя никто не знает, но на работе! Не удивлюсь, что и из шубы этой, в конце концов, вылезут.
– Ты мне завидуешь, да?! У тебя, бедного, ничего не выпирает?
– Я деньги свои головой зарабатываю.
Нина, конечно, хотела сказать, что голова у него, видать, никудышная, раз за неё ему платят меньше, чем ей за сиськи, но благоразумно промолчала. Вместо этого она сделала вид, что обиделась.
