Совместно нажитое - страница 39
– Это ты здорово придумал, сходить куда-нибудь. Очень вовремя. Никому и в голову не придёт, что меня муж побил от большой любви, наоборот, глядя на мои чёрные очки, все будут думать, что я звезда, которая гасится от поклонников.
– Ты и есть звезда. А поклонникам твоим я оторву всё лишнее. У тебя теперь один поклонник, это я. – Он продолжил целовать Марину, засунул руки ей под футболку, и она поняла, что категорически не хочет продолжения этой истории.
– Я сейчас, быстро, только переоденусь. Ты просто велел дома быть, вот я и… – Она попыталась вывернуться, но не тут-то было.
– Да, ладно! – Рукожоп продолжил шарить по её телу. – Зачем переодеваться? Лучше раздевайся.
– Но я ничего приготовить не успела! Работы много, мне ж теперь дела передавать приходится. – Она тяжко вздохнула.
– Я договорился, завтра идём к гинекологу.
При этих его словах сердце Марины, разумеется, ухнуло в пятки, а также внутри всё похолодело и скукожилось, даже затошнило слегка. Ведь завтра пятнадцатое и у неё назначена встреча с адвокатом, после которой она планировала утечь из супружеских объятий навсегда.
– Может, я сама всё-таки? – Она посмотрела на него, как ей показалось, с безграничной преданностью. – К своей. Я её давно знаю. Она хорошая. И ты если хочешь, сможешь пойти. Ну, проверить.
– Ты меня опять надурить хочешь? Я ведь чувствую!
– Ну, что ты! Я же не возражаю, просто новый гинеколог – это стресс.
– Ничего. Небольшой стресс тебе не повредит.
– Хорошо. А на какое время ты договорился? Мне спланировать надо. У меня работы теперь, и правда, очень много. Очень-очень.
– Сейчас посмотрю. – Он отпустил её, достал телефон и посмотрел свои записи. – В четыре. Я за тобой в три заеду, а потом обратно отвезу и работай хоть до самой ночи. Нет до самой ночи не надо. – Он гоготнул. – Мы с тобой прямо завтра приступим уже, начнем очередного наследника клепать.
Марина чуть не выдохнула с облегчением. Встреча с адвокатом была назначена на десять утра. Конечно, времени у нее мало. Если адвокат примет дело в производство, ей надо будет успеть провернуть всё до трех, да так, чтобы её и след простыл.
– Хорошо, как ты скажешь. – Она изобразила покорность. – Ну, что? Пойдем в ресторацию? Очень есть хочется.
– А больше тебе ничего не хочется? – Он опять гоготнул, и Марине захотелось шарахнуть ему по башке чем-нибудь тяжелым, только б не слышать больше этого гоготания.
– Хочется, конечно, но есть хочется гораздо больше. Чего-то я проголодалась. Прям зверски-зверски. Давай потом, а? Тем более, чего нам так напрягаться-то, спираль на месте пока.
– А мы потренируемся, – он довольно заржал. – Хорошо, одевайся только быстро. Дурочка ты, Мартыш! Никак не хочешь понять, что я тебя люблю.
«Ага, оно и видно», – подумала она, потрогала синяк на шее и унеслась в гардеробную.
Когда после ресторана они вернулись домой пить шампанское и доделывать отложенное на потом, то самое, чего ему странным образом в последнее время постоянно хочется, у Марины начались месячные. Никогда она ещё так не радовалась этому событию.
– Тьфу, чёрт! Придется гинеколога отменить. – Он взялся за телефон.
– Но вроде гинекологам это не мешает, – с замиранием сердца сказала Марина, представив себя этаким Штирлицем в стане врага. Мол, вот она «вся ваша навеки», убоялась мужа своего, полностью смирилась со своей участью и даже не обрадовалась ни капельки отмене неприятной процедуры.
– Мне мешает. Не хватало еще на это смотреть, – проворчал Рукожоп, копаясь в телефоне.
– А ты реально собирался смотреть? – Сказать, что Марина опешила, это ничего не сказать. Ощущение было знакомое, такое, как будто ей опять прилетел в голову тот самый пресловутый пыльный мешок.
– Конечно, собирался! А ты думала, я шутки с тобой шучу? Не люблю, когда меня дурят. У Моисеева нашего жена так его за нос водила не один год, мол, ничего не получается, пока он сам с гинекологом не договорился. Выяснилось, спираль у неё стоит и улыбается. Вытащили, разумеется, и сделали ей оплодотворение искусственное. Без церемоний. Вот, как мужика достала! С тех пор вот уже третьего носит, как миленькая.
– Мама родная! – Марина представила жену этого Моисеева, самого Моисеева и их детей. Вот это любовь, мать её.
– Ну, это крайность, конечно. Я б с тобой так не поступил. Я за всё натуральное, люблю это дело. – Он ущипнул её за попу и, как водится, гоготнул.
– И на том спасибо.
Всю ночь Марина думала, что произошло с её когда-то любимым Сережей? Или он всегда такой был? Чудовище какое-то, нет, животное, иначе и не скажешь. Неужели деньги превратили его в хамоватого, циничного жлоба, к тому же с садистскими наклонностями? Или это климакс с ним приключился? Баба Вера рассказывала, что у мужчин климакс почище женского случается. У них не просто истерики и нервы, им и вовсе начисто башню сносит. Люди кардинально меняются. Но не рано ли для климакса, ведь Рукожопу всего-то пятьдесят лет? Уж если баба в сорок пять опять ягодка, то мужик в пятьдесят самый орёл должен быть! И если это климакс, то где же тогда простатит? Марина в интернете читала, что обычно это вещи взаимосвязанные. Рукожоп же почему-то наоборот озабоченный, скачет конем. Как «совещания» эти прекратились, так, считай, с Марины и не слезает.
Наутро за завтраком поставив перед мужем тарелку его любимой овсянки, Марина приступила к своему грандиозному плану снятия наличных с его карточки, тем более что как бы «примирение» вчера было успешно достигнуто.
