Секс без правил (СИ) - страница 23

— У меня пальцы устали, — призналась тихо минут через десять.

Он коротко вздохнул, но, когда я приподнялась, чтобы встать, вдруг развернулся подо мной и перехватил за бедра. С силой усадил обратно. Я одернула ладонь, чтобы не провести теперь вскользь и по груди, заодно ойкнула — приличия ради. И попутно отметила про себя одну важную деталь — я теперь сидела прямо на том самом месте, все прекрасно ощущала, и он не был возбужден. Или возбужден очень слабо, для более тщательной проверки мне бы поерзать. Чего я, конечно, не сделала. Зато возмутилась:

— Вы что творите?

— Пока ничего, — ответили мне с улыбкой. — Просто хочу поговорить.

— Так отпустите и говорите!

— Нет, если выпущу, то ты можешь сбежать — я и пяток твоих не увижу. Так что считай, я тебя вынужденно удерживаю и только с целью разговора.

Я на нем. Сверху. Он смотрит серьезно, пристально своими черными глазами, как будто только этим не позволяет отвести взгляд мне. Эту позу никаким массажем не оправдаешь, понятное дело. Он не возбужден или возбужден не сильно. Но держит меня за бедра, отчего по спине бегут мурашки. И говорить сейчас явно будет не о плохо протертой пыли или каких-то других рабочих вопросах. Вырываться не хочется, но оставаться в таком положении хочется еще меньше. К счастью, он не стал тянуть:

— Карина, я кое-что скажу, а ты потом обдумаешь, хорошо? В массаже нет сексуального подтекста, иначе все массажные салоны бы позакрывались как притоны. Этим занимаются обученные специалисты, иногда врачи, то есть люди, которые к индустрии развлечений отношения не имеют. Верно?

— Верно, — я нахмурилась, поскольку вообще нить разговора потеряла.

— Но в массаже есть сексуальный подтекст, если участники сами его вкладывают. Прекрасная игра для любовников, чтобы перейти к горячему. Поняла, в чем разница? Только в том, что у тебя самой в голове в этот момент происходило. Мне не отвечай — ответь потом самой себе.

Я что-то хотела возразить, но он перебил:

— Дальше. Я бы предпочел, чтобы ты вкладывала сексуальный подтекст в любое наше взаимодействие. Я уж точно вкладываю. Всегда. Даже если прошу налить мне чая — будь уверена, в этот момент я представляю, в какой позе ты будешь кричать громче.

— Что? — я задохнулась от немыслимого направления темы.

— Ты все прекрасно слышала. Дальше. Ты замужем, но это меня никаким боком не касается. Жениться я на тебе не собираюсь, как и разбивать твою семью. Брак вообще никому не мешает расслабляться, было бы желание.

— Но я не такая, — прозвучало как-то жалобно, но я посчитала себя обязанной это сказать.

— Мы все не такие, Карина. Пока речь не заходит о том, чего нам очень хочется. И давай уж честно — ты мужу не расскажешь даже о том, что уже между нами случилось. Соответственно, если случится больше, то он тем более ничего не узнает.

И отпустил. Я тут же оказалась рядом с диваном и первым порывом было быстро попрощаться и уйти, спокойно обдумать сказанное. Но я буквально заставила себя остаться на месте и даже смогла вновь посмотреть на его лицо:

— Я вас поняла, Александр Дмитриевич. Вам хочется развлечься, так почему бы и нет? Я замужем — это точно не ваши проблемы. Вы не станете меня заставлять, да я в любой момент могу уволиться и больше никогда вас не видеть. Заставлять не будете, но и не отступите, пока я здесь. Создаете видимость, что я сама выбираю, по факту так и есть — никто меня наручниками к батарее не пристегивает.

— Все правильно, — он улыбался как-то слишком легко, его вообще ничего в текущей ситуации не беспокоило. — Хотя к вопросу с наручниками мы вернемся. Позже.

Я с мысли не сбилась:

— И выражаетесь предельно прямо. Тогда и я так попробую. Почему именно я? Вам развлечений мало? Все женщины в городе закончились, наученные кончать по вашему приказу? Я самая красивая на Земле?

— Красивая, — признал он. — Но далеко не самая. Дело в другом. Я увидел, что ты такая же, как я.

— В каком это смысле?

— В том самом, — он, все еще улыбаясь, подложил одну руку под голову, а расслабленную позу менять не собирался. — Ты тоже не умеешь останавливаться. Твое любопытство всегда граничит с азартом. И оно настолько сильное, что перекрывает страх. Ты держишься за стереотипы только формально и легко от них отказываешься, если включается упомянутое любопытство. Ты очень быстро перестраиваешься, принимаешь любые подачи, не задумываясь. Из тебя выйдет прекрасный напарник в любой игре. Поправь, если я в чем-то ошибся.

Я качнула головой, не желая ни признавать его правоту, ни оспаривать.

— Тогда задам еще один вопрос, раз мы сегодня откровенничаем, Александр Дмитриевич. На неделе мне увольняться нет смысла, деньги все же лишними не бывают. Но если я приду в следующую субботу, то что это будет означать? Что тем самым я даю согласие на все?

— Нет, конечно, — он изумленно изогнул бровь. — Это будет означать то, что ты хочешь играть дальше. Возможен даже такой вариант, что ты осознанно решишь дразнить меня, но мы так и не дойдем до приза. Эта игра без правил, ты уже поняла. Но и не ошиблась в том, что я заставлять тебя не буду. Точнее, буду, конечно, но когда пойму, что ты сама от этого тащишься. Пока все мои действия — полное попадание. Но это не значит, что правила устанавливаю только я.

Я хмыкнула. В данный момент однозначно согласиться я могла только с одним — мне надо спокойно обо всем поразмыслить. Потому сказала напоследок:

— Доброго вечера, Александр Дмитриевич.