Таш любит Толстого - страница 59
— Но не в последнее время, — бормочу я.
Мы доходим до перекрестка, и наши пути начинают расходиться. Брукс направляется в ближайшее кафе — встретиться с другом. Серена и Джей собираются зайти в магазинчик, за которым Серена следит в Инстаграме, чтобы увидеть его своими глазами. Мы с Джек и Полом, конечно, едины и неделимы. Тони, получается, остается один. Он решает перейти дорогу с Сереной и Джеем, пока остальные ждут зеленого света, чтобы пойти в другую сторону. Это хороший знак. Не хотела бы обсуждать эту тему в присутствии Тони.
Когда Брукс машет нам рукой и сворачивает на нужную ему улицу, я наконец отвечаю:
— Никакого Вэнди. Даже если меня примут, что уже вряд ли, это слишком дорого.
Друзья молчат. Я знаю, что они переглядываются у меня за спиной. Очевидно, роль дипломата достается Джек, потому что она подает голос:
— Это… новая информация.
— Я уже некоторое время об этом думаю. Просто пока не поняла, как вам об этом сказать.
— В смысле — как нам сказать? Таш, мы твои лучшие друзья! Нас не надо обманывать. Просто сказала бы, и все.
Ее слова меня ранят.
— Я имею право что-то обдумать, прежде чем делиться с вами!
Джек бормочет что-то себе под нос. Я решаю, что это значит: «Твое право».
Мы не обсуждаем, куда мы пойдем вместо этого, и безмолвно решаем отправиться в парк. Там мы сворачиваем на одну из дорожек, ведущих в гущу деревьев. Где-то вдали плещется вода: в центре парка есть озеро с фонтаном, но отсюда его не видно.
— То есть… то есть ты пойдешь в Кентуккийский университет? — Джек поворачивается ко мне и хлопает ресницами. — Со мно-о-о-ой?
Это так неожиданно. У меня перехватывает дыхание, и по телу разливается тепло. Не знаю уж, в том ли дело, что Джек дурачится, атмосфера ли парка виновата или я просто радуюсь, что шагаю по дорожке между двумя самыми любимыми людьми на свете, но мне становится хорошо. Правильно. Я, конечно, остаюсь в Лексингтоне, зато буду рядом с ними.
— Да, — отвечаю я. — Именно так.
Подруга борется с улыбкой:
— Ты, конечно, уже знаешь, что соседка из меня ужасная, но я все равно заставлю тебя жить со мной!
Я обнимаю их с Полом за плечи и начинаю напевать припев With or without you, громко шепча Джек в ухо переделанные слова: «Ты не сможешь жить ни со мной, ни без!» Да, это глупо, но мне плевать, и моим друзьям тоже. Пол изображает грохот тарелок и крещендо ударных. Джек вместе со мной изображает вопли Боно, и тут мы выходим на поляну и оказываемся перед Парфеноном.
Меня переполняет любовь к ним обоим. Джек и Полу плевать, как мы смотримся со стороны. Им никогда не будет стыдно за меня. С какой стати нужно менять их на понтовый университет и шестизначный долг за обучение?
При виде Парфенона мы можем только восхищенно качать головами, ведь что еще остается делать, обнаружив посреди Теннесси полную копию древнегреческого храма? Это настолько удивительно странно, что может отдавать вульгарщиной. Для кого-то, наверно, он и выглядит глупой шуткой, но не для меня. Здесь, в этом парке, Парфенон кажется старым и вечным. Кажется, он выстоит и после того, как нас доконают ядерные взрывы, пришельцы и эпидемии. «Башня-Бэтмен», может быть, и упадет, но не фальшивый Парфенон. Он будет всегда.
* * *
Когда мы подходим к входу в клуб, там уже собралась порядочная очередь. Я вижу Серену, Джея и Тони человек на двадцать впереди нас и машу им рукой. Тони жестом предлагает нам встать за ними, и я замечаю кислые лица людей вокруг, уже мысленно готовящихся к перепалке за место в очереди. Это они зря. Мы с друзьями, конечно, громкие и ненормальные, но ведем себя порядочно. Я качаю головой и стараюсь не смотреть на жалобную гримасу Тони.
Вскоре открывают двери, и мы вшестером собираемся на танцполе. Внутри клуб — большое пустое помещение со сценой на одном конце и баром на другом. Мы маркером нарисовали большие иксы на обеих руках, на остаток вечера объявив себя малолетними неудачниками. Серена хвастается украшением, которое купила в том самом магазинчике — серебряными карманными часами с крошечной птицей на конце секундной стрелки. Тони и Джей стоят рядом с ней и совсем близко друг к другу.
Брукс присоединяется к нам только в перерыве между разогревом и Chvrches. У него красное от алкоголя лицо, но рядом с нами он больше не пьет, и его пьяная улыбка постепенно становится более трезвой и веселой. Хотя, когда группа наконец выходит на сцену, мы все ведем себя как пьяные. Мы фонтанируем энергией, и я, совершенно не стесняясь, визжу, когда они начинают выступление с моей любимой песни.
После основной программы группу вызывают на бис. Пока они играют, я оборачиваюсь и вижу, что Джей и Тони целуются. Джей прислонился спиной к металлической подпорке и самую чуточку дрожит, а Тони вжимается в него и целует на каждый стук сердца.
Наши Вронский и Алекс наконец-то вместе, и я рада за них даже больше, чем за Кевина.
Концерт отличный, хотя, когда мы уходим, Джек шепчет мне то, о чем я и так думала: «Как-то ожидала большего». Я мало куда ходила, но опыт подсказывает, что в основном так и бывает — редко когда зрелище соответствует накалу эмоций, до которого ты себя накручиваешь.
Брукс, кажется, уже протрезвел, но они с Сереной успевают незаметно для меня попрепираться, и в результате за руль садится она. Минут через пять с переднего сиденья раздается храп. Мы тихонько хихикаем, а Серена только прибавляет громкость радио.
У меня в сознании сгущается уютный сонный туман. Все молчат — кто-то спит, кто-то клюет носом. Из-за моей спины разливается жутковатое голубое свечение экрана чьего-то телефона. Через несколько минут оно исчезает, и мы погружаемся во тьму.
