Базз - страница 6

Я подмигиваю группке хихикающих женщин, проходящих мимо.

— Тебе не нравится то, что ты видишь? Окей, теперь ты определенно молишься.

Она краснеет.

— Так и быть. Я молюсь, чтобы ты надел свою чертову футболку.

Я неохотно опускаю майку.

— Итак, что ты думаешь о моем пении?

— Пении? Ты что, пел?

Я вздыхаю.

— Знаешь, у меня ведь не только отличный пресс, — перевожу взгляд на свою промежность. — У меня также офигенный чл...

— Следующий вопрос, — выкрикивает Лори.

Я снова сажусь.

— Представим ситуацию: ты можешь дожить до ста лет, но сохраняешь либо разум, либо молодое тело. Что выберешь?

— Определенно, способность мыслить. Все мои чудесные воспоминания. А ты? Полагаю, ты хочешь сохранить свой идеальный пресс и... кое-что еще.

— Мой член и так будет идеальным, даже когда мне стукнет сто.

Она наклоняется вперед и шепчет:

— Возможно, он не поднимется, когда ты станешь таким старым.

— Если ты будешь рядом, он всегда будет в строю.

— Это самый странный разговор в моей жизни.

— Как, по твоему мнению, ты умрешь?

— Все стало еще более странным. Для чего все эти вопросы? Такое чувство, что я на этих «быстрых свиданиях» или типа того.

Я приподнимаю бровь.

— О, у нас свидание? Тогда тебе стоит знать заранее, что я не двигаюсь дальше третьей базы на первых свиданиях. Надеюсь, для тебя это не проблема. (прим. перев.: «третья база» — трогать можно, проникать нельзя.)

— Мы оба в курсе, что не на свидании, так почему это может стать проблемой?

— Дело в том, что как только ты прикоснешься ко мне, ты захочешь меня всего. Ты будешь умолять о большем, но мне придется сказать «нет». У меня есть моральные принципы.

Лори вздыхает.

— Отвечаю на твой вопрос: при такой скорости допроса я, вероятно, умру в этом клубе. На алкоголе и чипсах долго не протянешь...

— Почему нет? Я же выжил в колледже! С тобой все будет хорошо.

— А ты?

— Я, вероятно, во время секса.

Она закатывает глаза.

— Когда тебе будет сто?

— Ты там будешь, так что будешь знать мой возраст.

— Он всегда говорил, что умрет во время секса. Слава богу, он успел подарить мне последний умопомрачительный оргазм, — Лори говорит это старушечьим голосом.

— Да, черт возьми, я — молодец, — смеюсь я. — Можно это будет написано на моем надгробии?

— Да, если тебя не особо волнует, что это прочитают твои правнуки.

— Наши правнуки заценят факт, что я удовлетворил тебя напоследок.

— Следующий вопрос.

— Назови три вещи, которые, по-твоему, нас объединяют.

— Таких нет.

— Ой, да брось!

— Думаю, мы оба дышим кислородом.

— Ну, противоположности притягиваются, — замечаю я. — Помни об этом.

— Давай следующий.

— Из-за чего ты по-настоящему счастлива?

Она переводит взгляд на Софию, которая смеется над чем-то, что только что сказал Мейсон.

— Из-за Софии. Теперь она моя семья.

Я киваю.

— Мне знакомо это чувство. Мейсон мне как брат, — мое сердце сжимается, вспоминая, что теперь он мой единственный брат. — Он помог мне пережить действительно дерьмовые времена.

— Что произошло? — спрашивает Лори с мягким взглядом.

Я пожимаю плечами.

— Не хочется портить настроение.

— Ты и не испортишь. Мне интересно.

— У меня умер брат несколько лет назад.

— Соболезную, — говорит она.

— Мама и папа развелись, когда я был совсем ребенком, поэтому старший брат заменил мне отца. Его потеря сильно отразилась на мне. Но тут появился Мейсон. Я подшучиваю, что он мой папочка, но я на самом деле пытаюсь равняться на него. Он направляет меня в нужную сторону. Он привел меня сюда сегодня вечером. Он направил меня к тебе, — я подмигиваю, пытаясь поднять настроение.

— Я рада, что он это сделал.

Мы смотрим друг на друга несколько минут.

— Уже влюбилась в меня?

Она сглатывает.

— Пока нет.

— Тогда, наверное, следует продолжить. Если бы ты могла изменить что-то в своем воспитании, что бы это было?

— Хммм, — она задумывается на мгновение. — Я бы хотела, чтобы с детства меня учили быть уверенной в себе и иметь чувство собственного достоинства. Мне потребовалось очень много времени, чтобы полюбить себя.

— Но ведь ты прекрасна! Не верится, что у тебя были проблемы с самооценкой.

— Думаю, у нас у всех есть комплексы. Ну, у тебя по-любому нет, но...

— У меня тоже.

— Серьезно? Какие?

Я провожу рукой по подбородку.

— Мы действительно это делаем? Заходим так далеко?

— А тебе не нравится? — я вскидываю бровь, и она делает то же самое. — Заходить далеко?

— Думаю, ты скоро узнаешь, — Лори отворачивается, когда напряжение между нами становится слишком интенсивным. — Люди всегда пытались изменить меня, — рассказываю ей. — От этого мне казалось, что я недостаточно хорош. Словно не могу быть самим собой.

— Поэтому ты всегда шутишь?

— Наверное, я иногда использую юмор в качестве щита. Если пускать пыль в глаза, то будет не так больно, когда от меня откажутся.

Ее глаза становятся грустными.

— Кому ты был не нужен?

— Многим.

— Многим глупым людям.

— Продолжай, — шучу я.

— Нет уж, я и так неплохо приласкала твоего эго.

— Может, приласкаешь и что-нибудь другое?

Она швыряет в меня вторую подушку.

— Мне больше нечего в тебя бросать!

— Ты можешь сама наброситься на меня, м?

— Знаешь, тебе вовсе не обязательно обороняться своим щитом от меня. Не обязательно прикалываться над всем подряд.

— Это не шутка. Я буду не против, если ты кинешься на меня, — я улыбаюсь. — Но если серьезно, я не собирался ставить никаких барьеров с тобой. Буду собой. Ладно, хватит обо мне. Расскажи мне о себе. Хочу знать все о твоей жизни.