Мой личный ад - страница 34
Губы, руки, поцелуи, острое удовольствие, замешенное на адреналине и запретах. Артур не был нежен, аккуратен, он торопился сам и поторапливал ее. Ольга изо всех сил ловила темп и ощущения, но все кончилось слишком быстро. Оставив ее распаленной и жаждущей, Артур свалился на подушки и почти сразу уснул. Сморенная усталостью и хмелем, она тоже задремала.
Привычка, вторая натура. Пробыв в отключке несколько часов, Князева проснулась около шести утра. Похмелья не было, лишь мышцы привычно ныли, прося нагрузки. Сев в кровати, Оля взглянула на мирно спящего Артура, и отчего-то ей совершенно расхотелось бежать. Во всех смыслах.
Завернувшись в простыню, она вышла на балкон, приготовилась замерзнуть, но утро на удивление было теплым. На столике в углу валялась початая пачка сигарет и зажигалка. Артур не курил вчера при ней, но возможно он делал это эпизодически, как и сама Оля.
Прикурив сигарету, девушка вдыхала дым, разглядывая ухоженный двор элитного жилого комплекса. Ну а куда ее мог привести владелец Порше? Не в хрущевку же на выселках — это точно.
Оля пыталась разбудить в себе панику и сожаление, но эти чувства, казалось, просто перестали существовать. Она прекрасно помнила слова Бена, помнила, как он спешно уводил ее, не желая пересекаться с Кеннетом, словно пытался защитить. И Ганс, который просигналил им, что нужно уходить… Но Ганса она толком и не знала, а Бен… Где сейчас был Бен? Кто бы знал. Если только Артур-Кеннет.
Мысль о том, что она переспала с врагом того, кого так сильно любила, кому отдала свою невинность, в ком нуждалась как в воздухе, не пугала, скорее грела. Наверное, это можно было назвать предательством. Но как назвать то, что сделал сам Бен?
Сладкая волна триумфального удовлетворения окатила Хелл с головой. Она затянулась, улыбаясь раннему утреннему солнцу, и затушила сигарету в пепельнице.
— Спасибо за новый день, — прошептала Хелл в небо.
Она уже собиралась вернуться в постель, когда дверь за спиной хлопнула и сильные руки легли на ее спину. Артур проложил дорожку поцелуев по ее плечу и сзади, вдоль шеи, заговорил хриплым ото сна, безумно сексуальным голосом:
— Я бы предложил вызвать такси, но ты, кажется, не торопишься?
— Не тороплюсь, — подтвердила Оля, чуть ежась от мурашек.
— Холодно?
— Нет, приятно, — мурлыкнула она.
— Тогда это нам не понадобится, — заметил Артур, сдвигая простынь, позволяя ей упасть к ногам.
— Что ты делаешь? Нас могут увидеть, — запаниковала Оля.
Этаж был максимум пятый-шестой, и любой ранний прохожий мог разглядеть обнаженную парочку.
— Ну и что, — только и сказал он, накрывая ладонями ее груди. — Мы вчера, кажется, немного поторопились.
— Мы? — ехидно хмыкнула Ольга.
— Ладно, я. Но ты сама виновата.
— Конечно, — согласилась она, постанывая.
Артур пристроился к ней сзади, медленно скользя и подразнивая чувствительные места, не прекращая ласкать грудь.
— Сейчас мы все исправим, красавица.
— Мы? — снова не сдержалась Ольга.
— Ладно, я.
И он вошел в нее. Медленно. И двигался. Медленно. И ласкал ее. Медленно, словно лениво. И оргазм так же медленно зарождался в ее теле, как будто боролся с какими-то принципами, запретами, убеждениями.
Оля видела себя словно со стороны, обнаженной, у всех на виду. Но казалось, что даже если бы все происходило в полдень на Дворцовой площади, она не смогла бы отказать Артуру. Он пробуждал в ней что-то темное, неуправляемое, стихийное, сильное. Похожее она испытывала только с Беном. Но с ним она светилась, стремясь отдать всю себя, с Артуром ей нравилось забирать, не думая о последствиях.
Оля понимала, что большая часть эмоций, которые она испытывала с Кеннетом, порождены именно связью с Беном. Эти двое принадлежали миру, в который ей так хотелось попасть. И если Гриша запретил ей следовать за ним, то Артур еще не сказал свое Слово.
Глава 9. Лицом к лицу
В спину удар может и проще… Мне ли тебя учить?
Лживый угар, это же, в общем, твой безотказный щит.
Я разливаю боль без угрозы, выпей со мной до дна!
Что ж ты боишься!? Кровь или Слёзы — это лишь сорт вина.
Слёзы и Кровь — всё как обычно, будем сжигать мосты.
Честно сказать, мне безразлично, чем захлебнёшься ты.
Но не привык раздавать я пощаду для ядовитых змей…
Мне ничего объяснять и не надо…
Пей, отравитель, пей!
Канцлер Ги — Кровь и слезы.
Бенедикт спрыгнул с подножки вагона, обвел взглядом обветшалую станцию, находившуюся среди темных северных лесов. Несколько деревянных домов в отдалении — вот и все, что осталось от небольшого поселения. Закинув на плечи рюкзак, он направился в сторону почти невидимой, но еще заметной тропы. Летом эта дорожка зарастала, становясь практически неразличимой, и только посвященные знали, что это верный путь.
Улыбаясь воспоминаниям, будившим сладкую ностальгию и предвкушение, Бен уверенно шел через лес. До лагеря было километра три, которые он по молодости привык преодолевать бегом, готовя мышцы и душу к грядущим боям. Но сегодня он шел пешком, не торопясь, наслаждаясь ароматом весеннего леса и прохладой свежего воздуха после духоты поезда.
Голова кружилась от переизбытка кислорода в крови, и Бен надеялся, что сможет украсть час-другой сна до вечернего пира. Старые привычки не отпускали его. Он так и не научился отключаться в транспорте. В машине всегда следил за дорогой, даже сидя на пассажирском сиденье. В самолете ему мешали разговоры и постоянное предчувствие турбулентности. Ну а в поездах… Даже в комфортном СВ Бену никогда не удавалось поспать. В лучшем случае он пребывал в странных грезах меж сном и явью, где его спутницей была юная Дева, крылатая Валькирия, с огнем в глазах и ветром в волосах. Но в лесу он всегда спал прекрасно. Даже после боя он приходил в палатку и валился на надувной матрас, запросто отключаясь.
