Холостяк для блондиночки - страница 54
Решать вопрос с Оксаниным сыном попросил своего помощника. Пока предварительно. Дал указание денег не считать, сколько надо, брать. Выяснить, кто в штатах занимается подобными травмами. Назначить консультацию. Пока предварительно опять же.
Сам все бросил и вылетел в Барселону, оттуда на Майорку.
Что делать, не понимал. В полиции сказали ждать. Вспомнили про мобильник Виктора. Дозвонились ему. А до нее никак. Гудки идут, трубку не берет. Четверть часа назад, наконец, дядя смог с ней связаться. Когда Виктор позвонил ему и начал быстро объяснять про невменяемое состояние племянницы, Кир сначала не поверил. Пока сам не убедился. С Оксаной что-то было не так, и он терялся в предположениях, что с ней.
В первый момент мог лишь смотреть, не веря, что действительно она, что жива. Потом разглядел ее плачевное состояние: волосы спутались, бледная, на лбу испарина, под глазами темные круги, губы сухие и потрескавшиеся. Сердце защемило. А самое жуткое – взгляд, растерянный, расфокусированный, болезненный. В нем радость и страх одновременно. Главное, не спугнуть. Когда обнял, расплакалась, как маленькая девочка и вцепилась так, будто он ее единственное спасение. До сих пор держит. В машине Фил за рулем и Маша рядом, обеспокоенно оглядываются, но Кир дает им знак молчать. Ее состояние пока не понятно.
Харпер все понял и направился в больницу. Кир всю дорогу успокаивающе гладил волосы, плечи. Ее перестало потряхивать как в самом начале. Но горячка продолжалась. Притихла, сидит, а руки все также не расслабляются. Что с тобой случилось, малыш? Раскаяние накатывало волнами. Как и все последние дни не мог ни о чем другом думать. Пока искали ее, сто раз умер. Бесконечное, не проходящее чувство вины.
Оксане пискнула в его руках, Кирилл сообразил, что сжал ее слишком сильно. Заставил себя немного расслабиться. Все, она рядом, жива. Это главное. Поцеловал в макушку. Не важно, что запах не приятный, все не важно. Жива. Облегчение накрыло с головой. Кир откинулся на сиденье. В глазах защипало. Тихо, еще не хватало слезу пустить. Все хорошо, в который раз повторил себе.
Подъехали, наконец, к больнице. Кирилл вышел вместе с ней на руках.
- Хорошая моя, слушай, сейчас тебя заберут доктора, меня пока не пустят, - ее пальцы задрожали, собрали его футболку в кулак, - тише, тише. Слушай меня, они тебя посмотрят, сделают анализы и положат в палату, а там и меня пустят. Хорошо? Ты не будешь пугаться? Я буду все время рядом. Просто ты меня пока не увидишь. Будешь хорошей девочкой?
Оксана кивнула.
Зашли внутрь, и ее сразу увели, видя плачевное состояние.
Кирилл занялся вопросами оформления документов. Фил звонил Виктору, сообщая о случившемся.
- Страховка есть? – медсестра регистратор плохо говорила по-английски.
- Нет, я полностью оплачу лечение. Ни на чем не экономьте. Платную палату. Все самое лучшее.
Вышел доктор, и Кир объяснил, что случилось. Точнее то, что сам знал. Тот кивнул и без слов удалился. Появился через час. Сухим тоном выдал:
- Сильнейшее нервное и физическое истощение. Ангина на фоне недавней травмы шеи и гортани. Лихорадка. Беременность сохранять будем?
- Что?! – из Кирилла будто сразу весь воздух выбили. Фил, стоявший рядом, придержал за плечи, не давая упасть.
- Если беременность сохраняем, то совершенно другие препараты. Антибиотики более щадящие для плода.
- Простите, мы не знали, что она беременна, - объяснил Филип.
- Понятно. Беременность две-три недели. Так что?
- Однозначно, сохраняем. О чем разговор? Это же мой ребенок. – Кирилл не сомневался в ответе. И все же был ошарашен. Он никогда не заслужит ее прощения. Виноват по всем фронтам. По гроб жизни не расплатится. Она его убьет, когда узнает. И что за идиоты ей попадаются в этой жизни? Один сделал ребенка за одну ночь. Теперь второй. Но он-то никогда их не бросит. Ни Оксану, ни Даню, ни этого ребеночка. Надо же, он станет отцом!
Кир присел в ближайшее кресло. Только бы со здоровьем все было хорошо, и на ребенке никак не отразились все нервные переживания.
Часа полтора – два они просидели в коридоре, ожидая новостей. Потом вышла пожилая медсестра.
- Есть среди вас Кир? Уже битый час зовет, нервничает, а ей нужно спокойствие. – Одинцов подскочил. – Иди, успокой свою сеньориту.
Кирилл вошел, едва слышно приоткрыв дверь. Лежащая на постели девушка встрепенулась. Бледная, но уже более менее чистенькая. Пока температура не нормализуется, мыть не стали, убрали грязь и запах.
Ее глаза поймали его и не отпускали. Кир забыл обо всем, кроме того, что любит.
- Ты пришел?
- Конечно, моя хорошая, я же обещал. Ты не сильно ругалась? Тебе нужно отдыхать и набираться сил.
- Ты не уйдешь? – голос у нее слабенький-слабенький.
Кирилл взял кресло для гостей и подвинул ближе к кровати.
- Нет. Посижу с тобой, а ты спи хорошо? – он взял в руки ее пальчики, почти прозрачные. Погладил, потом поцеловал. В итоге прижался лицом к ее ладони.
- Я люблю тебя, девочка моя.
Оксана удовлетворенно вздохнула, переплела их пальцы и уснула. Кир так и сидел несколько часов, забыв о времени. Пока сам не задремал.
Проснулся от того, что руку буквально вырвали, и послышался ледяной голос:
- Одинцов, ты что тут делаешь?
Спросонья не сразу понял, в чем дело, хлопал глазами.
- Да как бы с тобой сижу, малыш. Ты что-нибудь помнишь?
- Не называй меня так никогда, - Оксана едва не зашипела. Ее губы искривились в презрительной усмешке.
- Что так? – Кирилл никак не мог сориентироваться. И как понимать?
