Каюсь. Том первый - страница 96

-Не знаю, Лер, извини. –отозвалась я торопливо, тяжело вздохнув, даже не в состоянии представить, как буду разгребать.

-Ладно не ссы, тетка твоя женщина бывалая, поймет, думаю. Уверенна, у нее молодость была похлеще, чем у нас вместе взятых. – поддержала меня подруга на свой лад, но у меня были большие сомнения насчет лояльности крестной. Лерка меж тем переключилась на свою излюбленную тему.

-Ну, как все прошло? Саныч надежды оправдал? Стоит хоть из-за него огребать?

-Иди в баню Гельмс.- истерично хохотнула я, страх затопил меня с головой.

-Охренеть, ты трахаешься с мужиком старше тебя на двадцать лет! Кто бы мог подумать?!–воскликнула она со смешком. Мне же оставалось только закатить глаза и пресечь очередной извращенный бред .

-Все я отключаюсь.

-Давай, не пуха.

-К черту.

Отключившись, я еще некоторое время смотрела на дисплей телефона. Уведомления о пропущенных звонках от мамы и тети Кати давили на мою психику. Неизвестность пугала, но узнать, что меня ждет, было еще страшнее. И все же я решила, что лучше разобраться во всем дома, а не по телефону. Хотя если быть честной, то я просто до ужаса боялась и всячески тянула время, хоть это и было невыносимо.

Подойдя к дому тети Кати, мой страх возрос до таких размеров, что у меня начали даже дрожать руки. Я ходила взад –вперед возле подъезда, кусая губы, не в силах войти внутрь. Только минут через двадцать мне удалось немного успокоится. Собрав волю в кулак, я поднялась на двенадцатый этаж и позвонила в дверь. Ожидание, когда мне откроют, было адским. Казалось, что все тело и мысли парализовало, хотелось поскорее избавиться от этого жуткого состояния. И вот ; дверь резко открылась и я встретилась со взглядом тети Кати, который не предвещал мне ничего хорошего. Молча вхожу в квартиру. Чувствую себя неловко, на душе паршиво. Что сказать-не знаю.

-Явилась, красавица. – с усмешкой констатировала крестная, когда я сняла верхнюю одежду и застыла, не зная, что делать дальше. Тетя Катя меж тем продолжила глумится, иначе я это не назову. – И где вас черти носили, по каким кроватям? Как «Лерочка» поживает?

-Ой, давай не будем, а ?- оборвала я поток ее иронии. Было и без того тошно.

-А мне и не надо, Ян, твоих рассказов-оправданий, очередного вранья. Вот мать приедет, и с ней объясняйся.

-В смысле «мать приедет»? –ошарашенно спросила я.

-В прямом, милая моя. Ты своих обещаний не держишь, а почему я должна?! –грубо пояснила мне тетя. Меня же от этой новости просто парализовало. Арктический холод обжег все внутри, чтобы взорваться жаром в каждой клетке. Такого леденящего ужаса и паники я еще никогда не испытывала.

-Ты ..ты все ей рассказала? –прошептала я не своим голосом.

-Да, рассказала. – абсолютно невозмутимо отозвалась крестная и ушла на кухню, где чуть ли не напевая себе под нос, начала готовить обед. Я же пыталась осознать новость. Кровь стучала в висках, а сердце безумной птицей билась в груди. Безнадежность и дикое отчаянье разрывали меня на части.

-Ты с ума сошла.- бросила я крестной срывающимся голосом, не в состояние сдержать слезы. Тетя Катя повернулась ко мне, выражение ее лица было жестким, как и тон голоса.

-Я сошла с ума, когда согласилась покрывать тебя. Твоя мать-единственный близкий мне человек. И сейчас я могу ее потерять, потому что поверила, что мы воспитали достойную девчонку, у которой преобладает серое вещество, а не эстрогены. Я ошиблась, и эта ошибка будет стоить мне дорого! Но я не позволю, чтобы ошиблась ты, и если для этого мне придется испортить отношения с тобой, пусть. Когда-нибудь, когда у тебя будут свои дети, ты поймешь!

-У тебя нет детей!- ударила я по самому больному месту. Но крестная лишь усмехнулась и ударила еще больней;

-И слава Богу, думаешь, глядя на тебя.

Она отвернулась, я же задохнулась от подступивших к горлу рыданий, сковавших его кольцом. Каждое ее слово задевало до глубины души. Било по самому, пожалуй, больному месту. Потому, как одно из главных стремлений каждого человека-это чтобы им гордились его родители. Да я зарабатывала на жизнь, стремилась к лучшей доле, не опускала рук, но вряд ли мама оценит это в свете четырехмесячного вранья.

И сейчас я просто не представляю, что мне делать, как быть дальше.

Закрывшись в ванной, сижу на полу и вою в полотенце. Истерика от безысходности, стыда, злости и боли, но не за себя, а за маму. Как представлю ее состояние, так накатывает, накрывает с головой отчаянье.

Бедная, бедная моя мамочка! Она ведь все мне отдала, а я… Столько сил, столько надежд и веры в меня. Ее жизнь была полна разочарований, но она восставала из пепла и всегда говорила, что во все этом мраке я – ее надежда. Как теперь посмотрю ей в глаза? Как?!

Не знаю, сколько я просидела в ванной будучи в разобранном состояние, но когда услышала, что тетя Катя ушла из дома, словно по щелчку выключилась истерика, в голове же навязчиво билась одна мысль-нужно уйти. И это казалось спасением. В эту минуту я ни о чем не думала, кроме того, что таким образом мне не придется видеть потухший взгляд мамы, разочарование на лице бабушки.

Быстро собрав все необходимые вещи, покинула квартиру. Сомнения в правильности моего решения точили меня, но страх какой-то безотчетный, дикий, не поддающийся логическому объяснению подталкивал вперед , и я бежала в неизвестность. Трусливо сбегала от осуждения, от последствий обмана самого дорого мне человека. Мне хотелось заплакать, но напряжение было настолько изматывающим, что на слезы не оставалось сил.

Бреду по городу, вдыхая ноябрьский воздух. Мне не нравится Москва, она не пригодна для жизни. Раздутые расстояния, немыслимые толпы, дикие пробки, вздрюченные цены. И все же … Сейчас закрываю глаза и передо мной в лучах закатного солнца Тверская, на углу Страстного - музыканты-барабанщики, у памятника Долгорукому файер-шоу. За эти четыре месяца у меня появились свои любимые места, где можно попить кофе в теплой, уютной атмосфере, купить что-то необычное, узнать о новых книжных новинках и куча всего другого. Все-таки, наверное, больше люблю этот город, чем не люблю. Потому что тут никогда не бывает скучно - столько всего интересного происходит! И выставки, и фестивали, и театры, и кино, и можно обучиться всему, чему захочешь. Москва никогда не спит, всегда в движение, словно вечный двигатель. Она не для слабых. Москва-город неограниченных возможностей, которые сильные люди используют, слабые лишь сетуют.