Привет, моя Аварийная - страница 28
Ее взгляд скользит по пустым еще мольбертам, стенам, мерцающей елке.
Делает еще два неуверенных шага внутрь.
Подхожу сзади, перекидывая копну ее волос с плеча на спину. Целую темного бесенка, пляшущего на нем. Для этого мне тоже надо ломать себя, и я ломаю.
И буду ломать. Буду!
Мы застываем, она начинает медленно поворачиваться ко мне.
— Если хочешь, сделаю еще одну комнату, — пожимаю я плечами.
— Зачем? — рассеянно хлопает ресницами.
— Не знаю… Когда-нибудь будет детская… Мы же хотим…
Ее лицо вздрагивает, как от удара. И почти что спокойное его выражение меняется на загнанное и тревожное. Губы подрагивают.
— Я что-то не то сказал?
Резкий звонок в дверь, и мы одновременно вздрагиваем.
Кто это?
Достаю ключ, открываю дверь.
— Гарик, — удивленно смотрю на него. — Заходи.
— Привет, Арчи, — тянет он руку, и я пожимаю. — Я поговорить приехал.
— Пойдем, — киваю на кухню.
Мы долго молчим с ним, глядя друг другу в глаза. Я не подгоняю его, потому что мне кажется, я уже понимаю, про что будет разговор. Вернее, про кого.
— Арчи. То, что ты делаешь — это неправильно.
— А что я делаю?
— Ты держишь здесь девочку силой. Ее близкие очень волнуются.
— Ее близким по*еру.
— Катерина Федоровна…
— М… — ухмыляюсь я.
Сгонял уже до «бабули», навел мосты, «очаровательный мальчик»?
Не ожидал.
— Я позвоню Катерине Федоровне, объясню, что Авария в порядке.
— Ее зовут Яна, Арчи. Она — совсем юная девочка, и ты должен ее отпустить.
— Да-а-а? С тобой отпустить?
— Со мной.
— А вот с этого момента поподробнее, мой друг Гарик.
— Арчи, мы же знаем друг друга. Ведь Катерина Федоровна во всем права. Девочке нужно учиться. Она талантлива. С тобой у нее нет будущего. Ты — эгоист, ты — потребитель. Вспыльчивый и самовлюбленный. Тебе же плевать на всех! Ты ничего не дашь ей…
— А ты, я так понимаю, готов дать ей всё?
Очередь из благодетелей!
— На данный момент, Арчи, я прошу тебя просто отпустить ее отсюда. Нельзя насильно удерживать человека.
— Она — моя жена.
— Она больше не хочет быть ею, Арчи! Приди в себя! Я увезу ее к Катерине Федоровне, а потом — решайте сами. Но так, чтобы…
— А с чего вдруг такая забота? Ведь ты и не знаешь ее.
— Ты знаешь в ней одну сторону, Арчи. Я, так вышло, познакомился со второй. Да, через чужие «окна», детские фотки, через какие-то обрывки пойманных от нее эмоций… Но познакомился. И мне хе*ово от того, что я принимаю участие в затянувшемся изнасиловании этой девочки. И я уверен, что ты никогда не увидишь ее в своей «Аварии». Она эпатирует, а ты не видишь ничего, кроме этого эпатажа.
Мне хочется втащить ему. Я закрываю глаза. Никто не разрешал ему заглядывать в неё так глубоко!
— Я ее не насилую. И не насиловал никогда. А все остальное, то, что между нами — это наше, семейное, дело.
— Пусть она мне скажет это. Пусть скажет, что хочет остаться.
Прошлогодний Арчи сейчас бы всё-таки втащил. Но между прошлогодним и мной — пропасть. И он ошибается. Не я однобоко вижу ее, а он.
— Пойдем.
Да, я все еще тот же самый самовлюбленный эгоист и… и еще сотня подходящих эпитетов. И пусть моя любовь и забота всегда направлены на меня в первую очередь. Но Янка внутри меня. А значит…
Я захожу к ней в мастерскую, она растерянно ведет ладошкой по торчащим вверх кистям и задумчиво смотрит в окно.
— Яна…
Поворачивается.
— Привет, Игорь Вдовиченко, — ее губы вздрагивают в невеселой улыбке. — Друг моего мужа.
— Яна, — прокашливаюсь я. — Гарик приехал к тебе. У него к тебе предложение. Пока что не руки и сердца, но, уверен, с перспективой.
Он делает несколько решительных шагов к ней, вглядываясь в глаза.
— Яночка… Ты можешь уехать со мной сейчас. Тебе не обязательно оставаться здесь.
— Ах, Игорь… — равнодушно и устало ухмыляется она. — Что ж Вы такой впечатлительный? Пошутила я про минет.
— Перестань! — хмурится он, зажмуриваясь. — Одевайся. Я отвезу тебя домой.
Нет, я не буду препятствовать. Чтобы сохранить нас, я сделал уже все, что смог вытащить из себя. И если она ничего этого не чувствует, то, наверное, в этом действительно нет смысла. Я не смогу держать ее здесь вечно.
Но я не могу вдохнуть, ожидая ее реакции.
Ни одна вменяемая, конечно же, не осталась бы в ее ситуации. Но это моя — невменяемая, и у меня есть надежда!
— Я дома, Игорь. Уезжай.
Разворот — и на выход из комнаты. Не глядя мне в глаза.
И я судорожно вдыхаю поглубже.
— Есть еще ко мне вопросы?
— Нет, Арчи. Извини. Тери был прав…
— Захлопни за собой.
Иду за Аварией. Она в кресле. Задумчиво смотрит на лежащую на полу елку.
Сажусь перед ней на колени, заглядываю в глаза.
— Почему ты не уехала с ним?
— Наверное, я очень хочу найти тебе оправдание, Арчи. Только все картинки всё время рассыпаются… — ее губы дрожат. — Помоги мне.
Протягивает телефон.
— Пароль?
— Графический, Арчи…
Вот я идиот. Рисую перевернутую букву «А».
— Что я должен увидеть? — растерянно листаю принятые, смс…
— Переписку нашу.
— Тысячу раз читал.
Смотрит. Пристально. Лицо подрагивает от противоречивых эмоций.
Отдаю свой телефон ей.
В ее — отыскиваю свой контакт. В заблокированных.
Нажимаю «разблокировать» — и сотни моих сообщений начинают сыпаться, не давая мне ничего посмотреть.
Поднимаю на нее глаза.
Хмурясь, она листает наши переписки в моем телефоне.
