Свет за окном - страница 39
– И красива необыкновенно.
– Да. Печально, правда, что Софи не может увидеть себя в зеркале! Представления не имеет, как хороша. Мужчины, увидев ее впервые, когда они еще не знают о ее увечье… в общем, я видел, какой эффект она на них производит. Она – чудо.
– Да, так и есть…
– А сейчас, – совсем другим тоном произнес Эдвард, – сделайте одолжение, сходите наверх за документами и чемоданом. Мне не по себе оттого, что они еще в доме. – Это была не просьба – приказ. Конни послушно принесла все, с чем вошла в этот дом, и десять минут спустя наблюдала, как догорают в камине ее бумаги. Эдуард же, вытряхнув содержимое чемодана в мешок, указал на ее туфли.
– Обувь тоже, Констанс. Мы оба знаем, что спрятано в каблуке.
– Но других туфель у меня нет!
– Очень скоро появятся.
Пришлось Конни отдать ему туфли. Стоя в одних чулках на ковре, она ощутила в себе бесконечную уязвимость. Кроме одежды, надетой на ней, не осталось ни одной вещи, какую она могла бы назвать своей.
Эдуард так, словно делал это неоднократно, вспорол подкладку на крышке ее чемодана и вытащил спрятанные там франки. Деньги он протянул ей:
– Оставьте это себе, в компенсацию за те испытания, которые вы претерпели, трудясь на благо Франции и Британии. Мы с Софи позаботимся, чтобы, пока вы с нами, в материальном смысле вы ни в чем не нуждались. И разумеется, все будет самого лучшего качества. Софи ждет вас наверху, чтобы познакомить с портнихой. Еще одно… – Эдуард, стоя у дверей, помолчал. – Вряд ли кто-то попытается войти с вами в контакт. Крайне мало кому из вашей организации известно, что вы находитесь здесь. Но в том случае, если кто-то узнает, где вы живете, и попытается с вами связаться, вы не вправе, я подчеркиваю, не вправе идти на контакт. Вы хорошо меня понимаете?
– Да.
– Иначе, – Эдвард строго посмотрел ей в глаза, – иначе все наши труды пойдут прахом, и вы поставите под угрозу жизнь многих и многих людей.
– Я все поняла.
– Вот и отлично. А теперь идите к Софи.
Глава 12
Месяц минул с тех пор, как Констанс вошла под кров графа де ла Мартиньереса. Ей пошили дорогую одежду на все случаи жизни, купили обувь из кожи – подобного качества она не носила со времен начала войны, шелковые чулки. Конни лишь головой качала на горькую иронию ситуации. Она живет как принцесса в доме, где полный достаток, где много слуг. И все-таки внешняя роскошь, в обстановке которой ей приходилось существовать, ничуть не приглушала сознания того, что она здесь не более чем пленница. Лежа по ночам в удобной кровати, она мало того что тосковала по Лоуренсу так, что заходилось сердце, но еще и терзалась мыслями о своих соратниках, тех, кто готовился с ней к диверсионной работе и теперь выполнял задания, подвергался опасностям и терпел лишения, о масштабе которых можно было только догадываться. Ее мучило чувство вины. В золоченой клетке, отрезанная от внешнего мира, Конни боялась сойти с ума.
Спасением ей была Софи, и скоро Конни от души ее полюбила. С проницательностью, обостренной недугом, по одному слову та сразу могла сказать, что Конни в печали. Софи, ровеснице Конни (обеим было по двадцать пять), хотелось побольше узнать о том, как устроена жизнь в Англии. Сама она, по понятным причинам, никогда не покидала Франции. И Конни, сидя в пятнистой тени каштанов на послеполуденной июльской жаре, описывала блеклые, но величественные пространства поросших вереском пустошей, посреди которых стоял Блэкмур-Холл, родовой дом ее мужа. Такие разговоры утешали и в равной мере причиняли боль, но зато помогали поддерживать в памяти живой образ мужа.
Как-то, когда они, любуясь закатом, сидели на террасе, Конни поделилась с Софи тем, как тоскует по Лоуренсу. Софи, само понимание, расспросила Конни о нем подробнее и выразила уверенность, что все кончится хорошо. Однако вечером Конни вдруг впала в панику. Она слишком раскрылась; в конце концов, кто знает, вдруг де ла Мартиньересы держат ее на случай, если понадобится откупиться от нацистов? Ах, но ведь должна же она хоть кому-то верить…
Два дня спустя в дом незвано явился полковник Фальк фон Вендорф. Конни сидела с Софи в библиотеке. Вошла Сара и сообщила:
– К вам гость, мадам Констанс.
Конни, разведя руками, с бьющимся сердцем пошла в гостиную, где уже ждал Фальк.
– Фройляйн Констанс! Неужели? С того раза, как мы в последний раз виделись, вы стали еще прекрасней! – С этими словами он склонился к ее руке.
– Благодарю вас, полковник, я…
– Прошу вас! – перебил ее Фальк. – Мы же договорились обращаться друг к другу по имени. А я, знаете ли, шел себе мимо и вдруг подумал, зайду-ка я проведать прелестную кузину Эдуарда, взгляну, к лицу ли ей Париж. И теперь сам вижу – да, очень к лицу!
– Пожалуй, после провинциальной жизни перемена и впрямь к лучшему, – сухо отозвалась Конни.
– И вот что еще я подумал, – он сделал паузу, – как вы посмотрите на то, что я закончу свои сегодняшние дела, а потом зайду за вами и мы поедем в клуб, поужинать и потанцевать?
Конни охватила дрожь.
– Я… – начала она было, но в этот момент, видимо, оповещенный Сарой, в комнату вошел Эдуард.
– Фальк! Какой приятный сюрприз!
Мужчины обменялись рукопожатием.
– Я как раз выражал надежду, что ваша прелестная кузина будет настолько добра, что составит мне сегодня компанию.
– Увы, мы приглашены на ужин нашим общим кузеном. Он живет недалеко от Версаля. – Эдуард с ласковой улыбкой взглянул на Конни. – Дорогая моя, ты слишком долго не приезжала в Париж. На тебя такой спрос! Все хотят тебя видеть. Но, может быть, в другой раз ты сможешь принять любезное предложение нашего друга Фалька?
